— Не советую ничего забывать, потому что вы сюда больше не вернетесь.
— Ты забываешь, что это я тебе очередная жена, — стараюсь говорить спокойно, чтобы не начать реветь хотя бы сейчас, — а Алиса — дочка! Единственная!
— А может у меня на стороне есть? — ржет.
— Нет у тебя никого на стороне, — рявкаю, хотя делать это опасно, — Вы и этого-то с Валерией с трудом родили. Что, не так?!
— Закрой рот!
Алиса тут же включается и, засунув зарядку в портфель, вдруг произносит:
— Моя мамочка смотрит на тебя с неба и тебе сделает плохо! Она тебя проклянет!
Я аж теряю дар речи. Вот же Алиска! Ну помолчать не могла! А с другой стороны — ребенок. И ребенок прекрасно понимает, что происходит несправедливость. Жду что Данила сейчас взорвется, но, как ни странно, он только усмехается и делает очередной глоток виски. А я помогаю надеть рюкзак на дочку и беру в руки оба чемодана:
— Водителя дашь, или мне такси вызывать? — стараюсь держать себя в руках. Кстати Алиса прекрасно знает, что у нее была другая мама. Та, что родила ее, та что погибла. Ни я, ни Данила никогда не считали, что такие вещи надо скрывать. Поэтому ребенок называет мамой и меня, и покойную Валерию. И абсолютно прав в этом.
— Дам я и водителя, и машину, — гогочет, — чтобы я точно был уверен, что вы свалили, и с концами! Скатертью дорожка!
Уезжать с ребенком и двумя чемоданами в неизвестность — это жутко.
И пускай я уже так делала несколько раз — перечеркивала свою жизнь и начинала все заново, сейчас мне все равно плохо. Во-первых, я не планировала что-то менять, я была уверена в завтрашнем дне… А теперь, по злой иронии это не завтрашний день, а завтрашнее дно.
А, во-вторых, оказаться в такой ситуации с ребенком… Это страшно вдвойне. Алиса не виновата что отец так поступил с ней и не виновата что ее мачеха не имеет представления что делать дальше. При этом она не привыкла испытывать затруднений в чем-либо. А теперь они будут. И я ничего с этим не сделаю.
Три года я жила в качестве домохозяйки. Да, я посвящала свою жизнь семье, так сейчас говорят в подобных историях. Да и Данила не то чтобы запрещал мне работать… Скорее не одобрял. Потому что в этом не было необходимости. Зато была необходимость чтобы Алиса не чувствовала себя одинокой, чтобы у нее была мама. А теперь… Теперь я тащу два чемодана к машине, стоящей на площадке возле дома.