– Только, слишком откровенно, на мой взгляд. Ты меня
смущаешь.
На этот раз, взгляд её изумрудных глаз предназначается мне.
Двери лифта открываются, но девушка не спешит покидать его
кабину. С интересом разглядывает моё отражение в зеркале.
– На это должны быть причины, когда парня смущает девушка. –
после длинной паузы, произносит Маша.
Стою, краснею.
– Что происходит, Серёжа? Я тебе нравлюсь? – самым серьёзным
тоном спрашивает меня девушка.
– Да. – не отпираюсь я. – Ты мне нравишься.
Закрываю глаза. Пытаюсь считать про себя, чтобы успокоиться. –
«Что ты делаешь, Юркин?!» – бьётся, пульсирует жгучая мысль.
– Серёжа, посмотри на меня. – будто из далека доносится до меня
чудесный голос Маши.
Открываю глаза. Нет, это не отражение в зеркале. Это моё
отражение в её, изумрудных глазах.
– Это всё ненастоящее, – проводит Маша руками сверху вниз, вдоль
тела. – Тебе понравился мираж.
– Я не понимаю тебя. – спрашиваю я у девушки. – Что ты имеешь в
виду?
– Серёжа, у меня способность – нравится людям. – Генетическая. –
поясняет она. Моё тело выделяет феромоны, которые, попадая в твой
организм, стимулируют выработку коктейля из гормонов, отвечающих за
состояние влюблённости – дофамина, фенилэтиламина и эндорфина. В
независимости от того, хочу я этого или нет, в меня всегда, ВСЕ
влюбляются. Меня такой создали, и я ничего с этим не могу поделать.
Прости.
Вновь играем в гляделки.
«Да, так изящно меня ещё не отшивали» – доносится запоздавшая
мысль. – «А чего, собственно, я хотел? Чтобы, Маша кинулась ко мне
на шею? Да и кому – мне? ЮнМи, вряд ли понравился бы подобный опыт,
а того Юркина, который мог на что–то рассчитывать, уже нет.
Вспышка гнева накатывает внезапно. Гнева на всё. На
правительство, что вздумало позапугивать народ перед выборами. На
ГуаньИнь, что запихнула меня в женское тело. На судьбу, приведшую
меня сюда. На Машу, с её способностями, будь они неладны! На этот
лифт!
Зеркало передо мной ни в чём не виновато. Но, именно оно
принимает на себя всю мою ярость. А в сотне осколков отражается
стекающая по руке кровь.
Мария не вмешивается. Просто смотрит, как я крушу предметы
обстановки. А я, перегораю. Стержень, державший меня всё утро,
куда–то исчезает. Колени подламываются, и я сползаю на пол
изувеченной кабины лифта. Маша садится рядом.