- Ну, я же говогю, Никита, -
обратился ко мне Серый, - тугой на все огганы!
Петрович медленно встал с кресла, с
металлическим хрустом сжал банку пива жилистой рукой.
- Ты мои органы не тронь, понял? –
прорычал он. - Я твои не трогаю, и ты мои не тронь! У меня с ними
все в порядке! Уж всяко получше твоих, куриных!
Серый подскочил, поправил пальцем
очки, подбоченился, как петух, собравшийся принять вызов
конкурента.
Я поднял глаза, взгляд стал
фокусироваться. И первым делом я стал рассматривать их глаза. Они
тоже изменились? Заразились?
Петрович в этот момент уже повернулся
спиной и вышел на кухню. Серый, довольный маленькой победой, сел в
кресло, повернулся ко мне. Что-то сказал, но я не расслышал, потому
что увидел его глаза. Они были такие же белые, как и у Светки.
Я, видимо, ахнул от неожиданности,
потому что Серый сразу же подскочил и наклонился ко мне с
озабоченным видом.
- Что? – отпрянул я от него.
- Я говогю, все ногмально?
- Да, нормально, - отмахнулся я,
старательно отворачиваясь от его взгляда.
Серый пожал плечами и бухнулся в
кресло, приложился к банке.
Я встал, и пошел на кухню за
Петровичем, чтобы убедиться, что это и его не миновало. Только
зачем? Не знаю. Я попал в эту странную игру, и хочу чувствовать
себя уверенным в этой реальности.
Петрович попался навстречу в
коридоре, глаза его я не успел увидеть – он шел набыченный, глядя
себе под ноги.
Хозяйка, Клавдия Егоровна, встретила
меня на кухне искренней улыбкой.
- Ой, Никита! Я даже не заметила,
когда ты пришел! Кто тебя запустил?
Я развел руками.
- Наверное, было открыто, - соврал я.
И, скорей всего, не ошибался.
Я сел на табурет, стал наблюдать за
руками хозяйки, ловко управляющейся с противнями, которые словно
сами доставались и загружались в духовку, а хозяйка была лишь
доброй волшебницей. И ароматы, конечно, были, я скажу…
- Никита, ты мне скажи, - прошептала
Клавдия Егоровна, наклонившись ко мне, - мой-то что, уже выпивши
был?
- Нет, - ответил я. – Ну, не знаю,
может без меня, пока я к Глебу ходил. А почему вы так решили?
- Да ведет он себя как-то странно, -
сказал она и украдкой заглянула в комнату. - Да и глаза у него
какие-то мутные, будто уже замахнул.
Я пожал плечами.
- Ничего такого за ним особенного я
не заметил. Он, по-моему, всегда такой, нет?
- Не совсем, - серьезно сказала она.
– Не совсем. – Она сняла с вешалки кухонное полотенце и нервно
затеребила в руках. – Я тебе сразу скажу, что думаю, Никита. Вы же
друзья?