Я хотел сказать, что да, знаю, и
именно в эту секунду испытал к ней такие же чувства. Но на самом
деле я только подумал об этом. Хоть кричи – никто из них и не
услышит сейчас, к сожалению.
- Он не знает, - тихо произнесла
Света. – Может, и вообще никогда не узнает.
- К счастью для тебя, дура.
- Перестань!
- Если не лучшая подруга тебе это
скажет, то кто же еще? – Марина встала, кинула кривой взгляд на
меня и собралась было идти к дверям, как случилось что-то странное.
Перед глазами появилось новое сообщение.
Процесс трансформации
закончен.
Программирование сознания
100%.
Объект производит излучение
стабильно.
Радиус воздействия
увеличивается со скоростью 10 м/мин.
Результат
продвинутый.
Приступаю к поиску Субъекта
во внешней среде.
После этого сообщения картинка передо
мной из мутно-серой сменилась ярко-красной, кровавой, грудь
вздыбилась, голова оторвалась от подушки, изо рта вырвался
сдавленный хрип. И в этот краткий миг я очень четко увидел глаза
этих девушек, отшатнувшихся от него к стене. У Светы они были
абсолютно белыми, а у Марины черными, как угли. В алом мареве я
отчетливо видел два белых продолговатых пятна и два черных.
Потом они медленно погасли, картинка
размылась, а провалился в глухую черноту.
Егор.
На сегодня рабочий день мой закончен,
настроение прекрасное, солнышко садится за холмами.
Я поправил шапочку на голове, людям
не нравится смотреть на меня без нее. Не так заметно, что у меня
голова слишком большая. Ну, я же не виноват, что у меня врожденная
болезнь, водянка. Я с детства такой. И уже привык к тому, как на
меня смотрят. Меня из-за этого и называют Лампочкой, Головастиком
или просто уродом.
Я домой после работы не стал
заходить, а взял с собой на работу и одел сразу самый новый
спортивный костюм. Бабушка, сколько себя помнил, конечно, была
хорошая, но очень не любила, чтобы я общался с другими людьми. Она
боится, что они будут меня обижать. Но я уже не боюсь, я же
взрослый, мне почти тридцать лет. А пристают ко мне всегда только
одни и те же пацаны, с соседней улицы, я уже к ним привык. А еще я
умею их напугать, притвориться, что больно – и они уходят.
На нашей улице через три дома детский
садик, я любил смотреть за детишками, как они играют. Иногда мне
даже хочется зайти к ним и поиграть. Но тетя воспитатель не
разрешает, говорит, что посторонним заходить не положено. Но я все
понимаю, просто я уже взрослый и дети меня пугаются.