Мне в том будущем была непонятна позиция нового поколения,
которое обозвали «Снежинками». Они вечно начинали стонать при любой
мало-мальской проблеме, жаловались на страну, на климат, на других
«снежинок», но никогда не критиковали себя любимых. «Личное
пространство», отрезающее тебя от остальных людей, стало
национальным фетишем. Ячейки общество, не складывающиеся в нечто
большее, на самом деле разъедали нашу общность почище саранчи.
Неимоверно развитое жлобство, проросшее в почти каждом сердце.
Ставшее карго-культом нарождающегося потребительского ига.
Все это в итоге и погубило наши миры.
Да хренушки вам! Не сдамся! Буду гнуть собственную линию. А если
кто вздумает помешать моим планам, то ему здорово не поздоровится.
Это я им обещаю. Благо, сил нынче достаточно, как и упорства.
Неведомый выверт нашей Вселенной дал мне еще один шанс не просто
так. Вычищенная за ночь из сердца тревога уже больше не мешала мне
в движении вперед.
- Доставай домкрат, Серега. Там делов-то, чуть подкрутить. Но за
подвеской все равно следи!
Дядя Юра, сосед по площадке нарисовался буквально ниоткуда, пока
я задумчиво рассматривал днище машины. Благо у меня в багажнике на
всякий случай имеется фанерка и мешок для подстилки. В будущем это
была пенка. Более опытный водитель быстро нашел причину бряканья и
даже принес с собой инструменты.
- Спасибо!
- Да не за что! Видел, какими важными делами ворочаешь. Без
машины никуда. Кстати, Серег, Сенкевич он как?
- Мировой мужик! С таким можно в разведку.
Дядя Юра расплылся в улыбке. Его круглое лицо сейчас блестело на
солнце как сказочный колобок.
- Я так и думал. Ну удачи. Будут проблемы, заскакивай! Бате
привет!
- Обязательно.
Права и вторая поговорка. Как день начнешь… Я как раз занялся
тщательной упаковкой фотографий со стендов, как услышал знакомый
голос.
- Мил человек, не подскажешь, где тут у вас была историческая
выставка?
Я обернулся и обомлел. Мало мне президентов и великих
путешественников! Сам Василий Макарович! Постаревший, морщин
сколько на лице, но все с теми же пронзительными прозрачными
глазами творца и искателя.
«Так, подожди, Шукшин же умер давно!»
Но вот он, передо мной. Живой и целехонький. Я же в ином мире и
зимой шел по телевизору сериал, снятый им. Стоит, скромно
улыбается.
- Простите, Василий Макарович, не ожидал увидеть вас здесь.