— Доча, — взял слово Павел Петрович, — прошу не связываться с этим человеком. Ты, конечно взрослая, но…
Что «но» он не договорил. Анюта лихорадочно соображала: предки догадались, где она была вчера, или испугались выдуманной проблемы.
— Если человек обманул тебя один раз, то и два, и три, и десять раз обманет! — аргументировала мама.
Нет, это не про Филаретова.
— Вы о ком, дорогие мои? — впорхнула в кухню и обняла обоих Аня.
— О Стасе! О ком ещё, — признался отец.
— О нём не слышала и не хочу. — Аня заглянула в кастрюльку. — О! Кашка. Я чуть-чуть.
— Поешь, как следует. Утром нужны калории, — Валерия Павловна принялась хлопотать, но в ожидании объяснений поглядывала на усевшуюся за стол дочь.
Пришлось соврать. Они де с Люськой попали на распродажу, где по дешёвке набрали шмоток. Чтобы мать не вздумала созвониться с Шалуньей, Аня сообщила о ссоре.
— Из-за тряпок? — возмутился Павел Петрович.
Аня пожала плечами.
— Вообще чуть не подрались.
— Да ладно! — усомнилась Валерия Павловна.
— Помиримся, не переживайте, — меняя тему, Аня обернулась к отцу: — Следующая неделя во вторую. Пап, ты можешь забирать меня? Темно. Страшно одной идти.
— Вот! Не надо было с Люсей ссориться! — увещевала Валерия Павловна.
Аня скорчила кислую рожицу. Павел Петрович примирительно сообщил:
— Потаксую недельку. Потом, надеюсь, недоразумения разрешатся.
— А что за крутая машина вчера ночью во дворе стояла? — спохватилась мама. — Стоит и стоит. К кому, думаю, приехали? Так и не поняла. Ты видела?
— Ага, — Аня кинула посуду в мойку, прихватив чашку с какао, пошла прочь, — не знаю, к кому. Спасибо, мам.
Выслушивать мамины гипотезы Анюта не хотела.
Вчера, когда заехали во двор, трепались минут двадцать в этой самой крутой машине. Аня раскручивала Геннадия на рассказ о его приятеле, который ищет сценариста. Безуспешно. Знакомить с нужными людьми «женишок» собирался лишь в том случае, если… Понятно. Двигать монтажницу из отцовского НПО не обязан, но если та станет Филаретовой и отряхнёт стеклянную пыль с подушечек своих пальцев, то будущее откроется беспредельными перспективами.
Надо бы посердиться или пообижаться, но приподнятое настроение не позволило.
Потом Геннадий попросил мобильный, чтобы забить свой номер.