Полностью оправившись, я поднялась к себе. Ринулась к половицам,
в настоящем скрытым моим любимым длинноворсным ковром. По нему
идешь босиком, и ноги по щиколотку утопают. Теперь же я безжалостно
закинула край ковра наверх и заглянула под половицу. Руки так
сильно дрожали, что я не с первой попытки сумела развернуть
вчетверо сложенный листок – хотя особой надобности в этом уже не
было.
«Привет, Розали-из-будущего!
Розали-из-прошлого»
У меня получилось. Я сумела вернуться в прошлое. Я сумела его
изменить.
Я стоял у окна, пока миссис Эйзерваль накрывала стол.
Мальчишки-газетчики надрывали голоса:
– … второе убийство!
– … убита в собственном доме!
– … убийца вернулся два года спустя!
За спиной я услышал тяжкий вздох Дори: «Ужас-то какой», и
порывисто развернулся к ней.
– Что значит: «убийца вернулся»?
– Как же, сэр Валентрис, вы не знаете? Ох, простите, вас же не
было в Ант-Лейке в тот год!
– А что произошло в Ант-Лейке два года назад? – осторожно
спросил я, отходя от окна.
– Убийства, сэр. – Миссис Эйзерваль замолчала. Даже губы
поджала, словно подчеркивая, что не желает говорить. В отличие от
большинства слуг, сплетни она не жаловала.
– Пожалуйста, Дори, скажите мне, что происходило два года назад,
– с нажимом сказал я. – Это очень важно.
Что-то в моем лице – или же тоне – убедило ее. Помявшись, она
неохотно произнесла:
– Да и рассказывать, сэр, особо нечего. То же, что и сейчас –
девушки с глазами на ладонях, черные лилии, свечи. Все то же, о чем
газетчики кричат.
– И сколько было жертв?
– Пять жертв, сэр. Пять убитых девушек.
Я молчал, постукивая пальцами по поверхности стола. И почему мне
не приходило в голову разузнать, случались ли прецеденты? Неверное,
потому, что прежде мне не приходилось и прибегать к расследованию –
зачем, если жертва сама указывала мне на своего палача? Теперь же
было все иначе.
– И убийцу, конечно же, не нашли?
Миссис Эйзерваль покачала головой.
– Нет, сэр. Девушки еще долго из домов выходить боялись.
– Дори… А вы когда-нибудь слышали о Дочерях Лилит?
Нахмурившись, она снова помотала головой.
– Нет, сэр. Простите.
Пообедал я без аппетита – после услышанного кусок в горло не
лез. Взяв из рук Эйзерваля перчатки и трость с набалдашником в виде
морды оскаленного тигра, поправил цилиндр и покинул дом. Оказавшись
на улице, вытянул руку. Спустя пару мгновений ко мне подъехал кеб,
я сел на потрескавшееся кожаное сидение. Кучер подстегнул лошадей,
и экипаж покатился по мостовой. Я провожал взглядом пышно одетых
дам – редко кто из них одаривал меня улыбкой или даже кротким
взглядом из-под опущенных ресниц. Возможно, некая холодность в моем
лице отталкивала, отпугивала их. Но не скажу, чтобы это сильно меня
тревожило – я все еще не мог забыть Селин.