Головоломка была проста: ведь начальных данных – своеобразных
кусочков паззла – было немного.
Если Дэйл Хорн выживет – что бы я ни делала, погибнут
другие.
Если он умрет – девушкам в Ант-Лейке или Келге ничего не
грозит.
И принять решение было бы невероятно просто, если бы не… Бен. В
тот момент, делая выбор, я ненавидела саму себя. Ненавидела Селин –
за то, что вложила в мои руки дар. Ненавидела весь окружающий мир –
за то, что меня не предупредили: за чудо нужно расплачиваться
кровью.
И все-таки свой выбор я сделала.
Я вернулась в прошлое, в тот злополучный день, за десять минут
до торжественного открытия магазина Эйна Джеклза. Я стояла в толпе,
в нескольких шагах от своей будущей лучшей подруги Дикси, глядя на
то, как ссорятся Бен и Кайли.
Слезы текли по щекам, что-то внутри меня рушилось на части, но
Бена я не остановила. В тот момент я поняла: иногда мы меняем этот
мир, не совершая тот или иной поступок, а просто… бездействуя.
Равнодушие – это тоже выбор, вот только я равнодушной не была.
Но, не вмешавшись, я позволила автомобилям Бена и Дэйла Хорна
столкнуться.
Затерявшись в пустынной алее, я рыдала навзрыд, зная, что
обрекаю хорошего парня на инвалидность, и зная, что иначе никак. В
том настоящем, самой первой, изначальной реальности, Бен был
по-своему счастлив. У него была Дикси. У него впереди была целая
жизнь. А эти девушки – Лиззи, Ана и Лорейн, или девушки из Келге –
в одночасье лишились всего. Лишились самого дорогого – права
жить.
Песок из верхней чаши татуировки высыпался еще больше, но меня
это отчего-то тревожило мало. Этот жестокий урок научил меня тому,
что за все придется платить. И я была к этому готова.
Все вернулось на круги своя. Дикси с Беном снова были вместе, и
таяли от нежности друг к другу. Бен, конечно, снова потерял
способность ходить – но обрел любовь. Надеюсь, любовь всей своей
жизни. Глядя на эту красивую пару, я жалела только об одном. Жаль,
я не могла им рассказать, что своей жертвой Бен спас жизнь четырем
девушкам, включая ту, которую он называл любимой.
Вернувшись в «Лавандовый приют», я легла в постель. Думала, что
приснится сегодня мне, и о том, что каждая из возвращенных с
Пустыни Снов девушек видела странный, странный сон…
Эта мысль натолкнула меня на другую. Я выбралась из-под одеяла,
накинула длинный пеньюар. Плотно задернула шторы, чтобы в комнату
попадал только тоненький лучик лунного света и тихо сказала: