— Голос!
Стоило его голосу разнестись по подземелью, как по всему
подземному пространству разошёлся потусторонний рык существа, от
могущества которого задрожал воздух. Магическая энергия в
окружающем пространстве была столь плотной, что слабый человек мог
и потерять сознание от такой силы.
Рыжеволосая зверолюдка, чувствуя, как у неё в груди замерло
сердце, сделала шаг назад.
— Д-дракон?
Драконы были безумно редкими и могущественными магическими
существами. Они считались легендами не меньшими, чем Герои.
Ботаник, окруженный скелетами в доспехах, патетично вытянул
руки.
— Дракон-лич, ха-ха-ха!!!
От того, насколько уродливым и самовлюблённым был смех
некроманта, и так потерявшая всякую надежду лисодевушка медленно
опустилась на землю, чувствуя, как в глубине её души поднялась
пустота, граничащая с отчаянием.
Если злого ботаника-повелителя смерти и мог кто-то остановить,
то…
Он определённо должен был быть не менее токсичным и злобным.
Первого живого трупа я встретил ещё на подходе к поселению. Это
определённо был зверочеловек: не считая того, что он сам по себе
был крупным и мускулистым, щеголяя голым торсом, на его голове
красовались лисьи уши, за спиной — лисий хвост. На груди было
множество колотых ран, не оставляя возможности пофантазировать над
способом, которым он мог отправиться на законный отдых.
Но не отправился, — промелькнула мысль.
Взгляд нежити был пустым. Я не видел в нём ни намека на
сознание, и даже на секунду подумал, что это была просто кукла. К
сожалению, это было не так, и я это мог сказать по энергии смерти,
что из зверолюда буквально вытекала. Как и в случае с живыми
существами, это порождение чьих-то кривых рук создавало
всплески силы, но уже намного мне более приятные и родные.
Словно какой-то младший родственник.
Родственник, которому какой-то мудила сначала вспорол кишки, а
после превратил в раба.
Честно говоря, во мне боролось два чувства: либо пойти и дать
себя сожрать, намеренно запустив все физиологические процессы в
теле, чтобы оно хотя бы примерно казалось живым, либо пойти решать
вопросы напрямую к некроманту. Логика подсказывала, что мои
страдания могли подойти к закономерному концу, но всё остальное
буквально в узел во мне скручивалось.
Часть меня просила всё побыстрее закончить и поскорее вернуться
в небытие, другая, буквально прорываясь сквозь желание закончить
всё поскорее, говорила мне, что умереть я успею всегда, а набить
морду одному мудиле, с которым у меня нарисовалась вендетта ещё до
фактического знакомства — только сейчас.