А Пётр
никого не хотел вертеть, ему бы жить и готовиться к девяностым,
кормить семью, обрастать жиром перед суровой зимой. Супружеская
пара Фроловых семьёй стала как-то внезапно и совершенно неожиданно
для Петра. Вот их двое, потом бац! – и их уже четверо. Под боком
сопят братья-близнецы Андрей и Сергей, какая там война с
Коротеевым? Но чаще всего не мы выбираем своих врагов. Да и слово
это какое-то слишком пафосное в приложении к растолстевшему и
постаревшему начальнику. Шесть лет борьбы ради реализации
конкретных целей, сжатые зубы, терпение и ярость, всё это позволило
вопреки воле отделенческих бонз взять своё. Прежде всего служебная
квартира была переведена в общий жилищный фонд, так что никакими
силами Фроловых из неё не выгнать. Приватизация, мы ждем! Потом в
девяностом году удалось прокрутить вполне законную махинацию с
оформлением ссуды на строительство дома. Из полученных ста
пятидесяти тысяч двадцать пришлось откатить, зато в эту же сумму
вошло и выделение участка под индивидуальное жилищное строительство
на окраине Тулы. Кто бы что не говорил, но земля на окраине
областного центра не может не дорожать. А то, что участков было, по
сути, два - ну так получилось. Хорошо же получилось! Двадцатки
жалко, но без этого простой и даже опальный руководитель никогда бы
не получил ссуду. И землю тоже.
Еще
двадцатка ушла на приобретение этой самой «Нивы». Цены как с цепи
сорвались. Если в начале восемьдесят девятого доллар на черном
рынке стоил три с полтиной, то в конце девяностого уже десятку.
Фролов успел купить почти десять тысяч по восемь рублей и считал
эту конвертацию весьма удачной. Уже в восемьдесят девятом
валютчиков практически перестали гонять, а в девяносто первом
статью декриминализировали.КГБ СССР устранился от ловли внутреннего
врага и дисседентов, все их силы уходили на что-то другое. Заветная
кипа баксов, собранная с бору по сосенке, выглядела совсем не так,
как в кино про мафиози, где десять тонн - это кирпичик сотенных
бумажек. У нашего героического железнодорожника не было ни одной
бумажки номиналом больше двадцатки. Его десять тонн больше походили
на капустный кочан с листками разных оттенков. Качан этот Пётр
разместил в банке по классической схеме: целлофановый пакет,
бумага, еще пакет, трёхлитровая банка, закатка.