Совсем не
так представлялась Пете его работа на заводе, вот прямо сильно он
не угадал. Прежде всего с масштабами. Работая на Сортировке, самой
большой и производительной станции региона, он был уверен, что
самая напряженная движуха и накал страстей именно там. Ага, пять
маневровых локомотивов перерабатывают почти три тысячи вагонов в
сутки. А двадцать пять не хотите? При развернутой длине путей,
составляющей двести с гаком километров, по всем этим путям и
стрелкам крутится двадцать пять тепловозов от самых несерьёзных
шестиосных малышей до магистральных двухсекционных монстров. Чуть
ли не всё движение сырья и готового чугуна на всех этапах
осуществляется по рельсам. И при каждом тепловозе
составитель.
Сотня
составителей, полсотни стрелочниц, дежурные по станции, маневровые
диспетчеры – штат работников, находящихся в прямом подчинении более
двухсот человек. Количество маневровых районов не поддаётся
подсчету, узких мест столько, что не вышепчешь. Увы, узкие места
оказались не только фигурой речи. Его подчиненные, как выяснилось,
обеспечивают бесперебойный график обслуживания производства в
невероятных и одновременно невыносимых условиях. Впору кричать: «Да
была ли здесь Советская власть? Как так можно?!» Рельсы виляют как
весенние ручьи, обходя опоры, агрегаты и механизмы, соответственно
видимость минимальная. А где-то, как на аглофабрике её нет вообще.
Составитель командует маневрами почти на ощупь. Мало того, он же
управляет и выгрузкой вагонов-самосвалов.
Что такое
аглофабрика? Во-первых, цех по приготовлению агломерата, то есть
спеканию мелкой руды и извести. А во-вторых, мощнейший источник
пыли и дыма. Вот в этом аду, надев респиратор и очки, висит на
вагоне или идет впереди состава бедняга составитель. Половину
маршрута его состав едет не по земле, а по высокой насыпи или
эстакаде на высоте десятки метров. Жуть! И если он не попадает под
колеса, не травмируется об опоры эстакад или не загибается от
поражения лёгких, то его увольняет за пьянку страшный Фролов. И что
прикажете делать? Не пить составителю или не карать Фролову? Ни
тот, ни другой не представляют, как можно работать без
этого.
В первые же
дни своей работы на заводе Пётр не поленился ногами пройти там, где
ездят его подчиненные. Лузгин смотрел и не вмешивался. Но на
планерки велел являться с первого дня, даже при том, что официально
Фролов пока был никем. На самой первой он был представлен как
будущий начальник службы эксплуатации цеха с самыми большими
полномочиями. Никто не вскакивал с овациями, не говорил слов
поддержки и одобрения. Никто даже не хмыкнул. А Фролов «наматывал»
десятки километров рельсошпальной решетки на свои ноги и записывал
в блокнот все встреченные непонятки. Непонятно было многое, в
первую очередь – как это вообще работает? Почему одни вообще не
чешутся, соблюдая производственную дисциплину, а вторые прорываются
сквозь это всё? Записывал, молчал и не лез с вопросами к
руководству или сотрудникам. Кто он сейчас такой, чтобы задавать
свои странные вопросы.