По поводу
бандитской крыши – как понял Пётр, таковая опция предоставлялась
как бонус всем верхнеуровневым сотрудникам Чермета. Вот только
попасть на этот уровень было нереально. По факту, стать значимым
человеком можно было двумя способами – вырасти в Сибири рядом с
верховыми в этом холдинге или стать своим путем демонстрации своих
высочайших навыков и полезности. То есть шестерить по высшему
разряду. Да и хрен с ней, с этой крышей. От мелких шакалов Фролов
сам отобьётся, а от крупных хищников спрячется. Годный план, решил
наш герой, когда диван был установлен в гостиной. И почти сразу
пошел на второй этаж отрабатывать приёмы защиты от
шпаны.
Нехорошо
получилось – от хулиганов Петя собирался отбиваться с помощью
ствола, и подготовку закономерно начал с отработки навыков
стрельбы, те самые операции по извлечению и изготовке к стрельбе,
которые должны производиться на автомате за полсекунды. Оказалось,
что отбиться от жены с пистолетом не вариант. Вернее даже наоборот
– хочешь агрессии от законной супруги – покажи ей оружие. Сначала
тряпка, потом крик: «В моём доме никакого оружия!», потом опять
тряпка, слёзы, крики, обвинения во всех грехах, включая истребление
младенцев в Египте еврейским богом Яхве.
Если бы
Фролов был тряпкой, такой, какую использовала жена в борьбе с
гонкой вооружений, то и роман бы не стоило мутить. Но подкаблучник
из нашего героя получился хреновенький. Хорошо поставленным голосом
он начал орать о незыблемом праве мужчины на самооборону в целом и
защиту семейных ценностей в частности. Потом перешел на личности,
как бы намекая, что этот дом не собственность Лены, да и сам Пётр,
кстати тоже. Все эти сугубо мирные изречения сопровождались
демонстративными ударами по обрешётке стены, потом ломанием досок,
метанием попавшихся под руку предметов, коих на втором этаже было
не так много, но таки было что метать. После особенно удачного
броска молотка, который улетел далеко за пределы комнаты и даже
участка, высокие ругающиеся стороны решили, что орать уже хватит.
Тем более, что на второй этаж подтянулись Сережка с Андрюшкой и
тоже начали орать в голос, стоя на сквозняке. Вот им точно орать не
по статусу, дети были успокоены и отнесены вниз, а там и спор почти
стих.
- Зачем
тебе оружие? Ты знаешь, что оно убивает? Чехов в своё время очень
точно сказал: если на сцене в первом акте висит ружьё, во втором
оно обязательно выстрелит.