— О Мерлин, я обожаю профессора Снейпа!
— Яды забираем с собой, вина — тоже… — говоря это, Фред с
Джорджем начали рассовывать по карманам бутылочки, в которых без
труда распознали означенные жидкости. Нужные напитки по логике
вещей были в самых маленьких сосудах. Их они выпили без раздумий,
потом подошли к стене черного пламени и осторожно протянули руки.
Не обжегся Джордж, значит, он и выпил снадобье, пропускающее
вперед. Но, прежде чем разделиться, обнялись на прощанье, на что
ушло энное количество времени, за которое зелье в опустевших
скляночках вдруг возобновилось. Моментально сообразив, что к чему,
Фред забрал со стола склянку Джорджа и осушил одним глотком, после
чего снова, взявшись за руки, братья дружно шагнули в
призрачно-черное пламя.
И, как два воплощения Рока, встали у постамента, на котором на
бархатной подушечке загадочно переливался гранями гранатово-красный
камень — оплот их надежд и богатств. Алчно блестя глазами и
скалясь, как два чеширских кота, Фред с Джорджем протянули дрожащие
длани и одновременно коснулись вожделенной добычи.
И тут произошла поистине беспрецедентная вещь. Как нам известно,
философский камень был создан для исполнения одной из двух
человеческих прихотей — творить злато или даровать долголетие.
Философский камень, помимо прочего, носил почетное звание великого
магистериума, а также именовался красной тинктурой, панацеей жизни
и жизненным эликсиром. Кроме того, камень обладал эмпатией и очень
чутко отзывался на желания тех, кто брал его в руки для каких-либо
целей. Обычно его брали для создания золота или эликсира жизни.
Реагировал он, как вы понимаете, на чувства одного человека с
определенным желанием. За все шестьсот лет к камню не прикасался
никто, кроме его создателя, Николаса Фламеля. И для хранения в
банковском сейфе, а потом при перемещении в подземную комнату его
предусмотрительно завернули в клок вощеного пергамента. Николас-то
достаточно подробно изучил свое творение и принял необходимые меры
предосторожности.
Но Дамблдор не учел этого, сочтя сверточек невзрачным, а значит,
малопривлекательным для Волдеморта, и решил снять с камня обертку.
Хорошо хоть ума хватило не прикасаться к артефакту голой рукой:
почуяв настороженное внимание магистериума, Дамблдор облачил
конечность в перчатку из плотной материи.