Ага, ещё три дня терпеть у себя подкидыша. Да и то без гарантии,
а что, если она вдруг угадает? Ну нет! И Петунья снова погрузилась
в изучение документа. Прочитала до самой последней точки, убедилась
в его относительной законности и задумалась — что-то мешало ей
принять окончательное решение. Что-то, относящееся к племяннику… Да
и договор этот… Нечто похожее она недавно видела. Такой же
пергамент и мелко-бисерный почерк с завитушечками. И тут Петунья
поняла, что ей мешает — письмо Дамблдора. Вздрогнув, женщина
поспешно положила свиток на журнальный столик и протестующе
прошептала:
— Не могу… Я уже заключила магический договор с Дамблдором. Если
я отдам вам ребёнка, старик придет и что-нибудь сделает с моей
семьей. Не могу, он страшный человек…
Незнакомец к чему-то прислушался и спросил:
— А что за договор со стариком?
Петунья встала, отошла к шкафу, здесь же в гостиной, нашла на
полке папку, выкопала из неё письмо и вернулась к гостю. Теперь
настала его очередь изучать документ. Пока он читал письмо, Петунья
не теряла время даром — беззастенчиво рассматривала интересное лицо
гостя. Человека с золотыми чешуйками на лице не каждый день
увидишь, знаете ли… Прочитав письмо, златокожий красавец весело
хмыкнул, посмотрел на свиток и щелкнул пальцами. Договор вспыхнул,
и один пункт в нём сменился другим. Петунья, полная любопытства,
потянулась к нему, взяла и прочитала. И уважительно прикусила щеку,
ибо в пункте говорилось о том, что новый опекун Гарри Поттера
обязуется защищать семью Дурслей. Отныне никакие маги, включая
Дамблдора, не будут посягать на честь и покой Петуньи, Дадли и
Вернона. Ни прямо, ни косвенно, ни физически, ни магически.
— Обещаете? — задохнулась от волнения Петунья, отчаянно нуждаясь
в защите от всяких чокнутых старичков в мантиях и с бубенчиками в
бороде.
Красавчик повел черным когтем в конец договора, туда, где
имелась графа для подписи. Намек Петунья поняла и больше не
раздумывала — торопливо и согласно закивала. Ухмыльнувшись, гость
достал из воздуха орлиное перо с золотым наконечником и протянул
Петунье. Обещаний с неё он не стал требовать, ему нужен был только
ребёнок…
Всё то время, когда Петунья читала, сомневалась-колебалась и
расписывалась, Румпельштильцхен чутко прислушивался к эмоциям
маленького мальчика, запертого в чулане под лестницей. А они были
очень тревожными. Именно в этот день Гарри стал отчаиваться и
терять надежду на то, что в его жизни что-то изменится к лучшему.
Ему был год и три месяца, когда он остался без родителей, ещё три
месяца Гарри прожил в доме дяди и тёти, и сейчас, когда малышу
исполнилось полтора годика, он, не видя ничего хорошего, начал
убеждаться, что так будет вечно. Вот и теперь, к тётке кто-то
пришел в гости, и она сразу заперла Гарри в темный чулан, не дав
толком посмотреть на визитера, и даже не домыла… Посадила прямо
так, голой попой на жесткий матрац.