. Впервые в конце XVIII века романтики категорически заявили, что жизнь должна быть интересной, и требование реализовать себя стало всеобщим. Карл Филипп Мориц, чье значение для немецкого романтизма было признано только недавно, но еще не оценено по достоинству, утверждал в одном из эссе, написанном в 1787 году, что есть своеобразная связь между интересом и скукой и что жизнь должна быть интересной, чтобы избежать «невыносимой скуки»
>60.
«Интересное» всегда очень кратко по протяженности времени, и задача «интересного» в основе своей – отодвинуть скуку на расстояние вытянутой руки. Первейшая задача средств массовой информации – прежде всего продать «интересные факты». Так что журналистика, по сути, есть не что иное, как производство потребительских товаров.
В эссе «Рассказчик» Вальтер Беньямин утверждает, что «акции опыта упали в цене»>61. Этот факт связан с развитием новой формы коммуникации при высокоразвитом капитализме информацией. «Информация требует немедленной верификации». При этом важно, чтобы она была понятна сама по себе и исключала возможность разных толкований>62. Опыт, диктующий персональный смысл, остается погребенным под информацией>63. Т.-С. Элиот почти одновременно с Вальтером Беньямином писал:
Где Жизнь, которую мы потеряли в жизни?
Где мудрость, которую мы потеряли в знанье?
Где знанье, которое мы потеряли в сведеньях?>64
Информация и смысл – не одно и то же. В самых общих чертах можно сказать, что смысл состоит из мелких фрагментов, которые входят в большую, интегрированную систему. Иное дело – информация. Информация идеально посредничает в качестве бинарного кода, в то время как смысл воспринимается более символично. Информация обрабатывается или трансформируется, в то время как смысл толкуется>65. Определенно, мы не можем отвергнуть информацию в пользу смысла. Ибо чтобы достичь чего-либо функционального в современном мире, следует сориентироваться в переизбытке информации, которая проходит через множество звеньев. Тот, кто вынужден обретать опыт сам, очень скоро впадет в уныние. Проблема в том, что современные технологии делают нас все более и более пассивными зрителями и потребителями и все менее и менее активными участниками. Из-за этого мы ощущаем дефицит смысла.
Вообще не так легко понять, что именно я подразумеваю здесь под понятием «смысл». В философской семантике есть бесчисленное множество разных теорий смысла. Например, Готтлоб Фреге пытался перевести понятие «смысл» в категорию языка. Но то понятие смысла, которое я имею в виду, обладает более широкой перспективой, потому что речь идет о смысле, который непосредственно связан со смыслом чего-то.