Ездить станицам из Путивля или из Рыльска: первой станице ехать на поле с весны 1-го апреля, второй 15-го, третьей 1-го мая, четвертой 15-го и т. д., восьмой станице ехать 15-го июля; потом в другой раз первой станице ехать 1-го августа и т. д.; последний выезд 15-го ноября. Если же надо будет еще ездить станицам, снега не нападут (снеги не укинут), то станичников посылать и позднее 15-го ноября по расчету; посылать по две станицы на месяц, меж станицы пропуская по две недели со днем.
И так далее в том же роде. Читатель видит сам, что такие выписки годятся разве в примечания, и что это уже вовсе не история, а выписыванье исторического акта без разбору и без критики. И в таком-то роде встречаются выписки беспрестанно. Так, на с. 15, автор говорит:
«В 1550 году государь приговорил с боярами: раздать поместья в Московском уезде, да в половине Дмитрова, в Рузе, Звенигороде, в Числяках, Ордынцах, в перевесных деревнях и Тетеревичах, и в оброчных деревнях, от Москвы верст за 60 и за 70, детям боярским, лучшим слугам, 1000 человек; а которым боярам и окольничим быть готовыми на посылки, а поместий и вотчин в московском уезде у них нет, таким боярам и окольничим дать поместья в московском уезде по 200 четвертей; детям боярским в первой статье дать поместья по 200 же четвертей, другой статьи детям боярским дать по 150 четвертей, третьей статьи по 100 четвертей; сена давать им по стольку же копен, насколько кому дано четвертной пашни, кроме крестьянского сена, а крестьянам давать сена на выть по 30 копен. Который из той тысячи вымрет, а сын его к службе не пригодится, то на его место прибрать другого. А за которыми боярами и детьми боярскими вотчины в Московском уезде или в другом городе близко от Москвы, верст за 50 или за 60, тем поместья не давать. Между лицами, назначенными к наделению, упоминаются псковские помещики городовые, псковские помещики дворовые, торопецкие помещики дворовые, лучане дворяне, луцкие помещики городовые».
Так, говоря о таможенных грамотах, автор говорит между прочим:
«В таможенной грамоте, данной в 1563 году, в принадлежавшее Симонову монастырю село Весьегонское, в Городецком стану бежецкого верха, с иногородных купцов московских, тверских, новгородских и псковских велено брать также с рубля по четыре деньги; с людей своего уезда – с рубля по полторы деньги: если торговые люди приедут рекою Мологою в судах, то с товару тамга берется с них по таможенной грамоте, а с судна брать с полубленного и с неполубленного, с набои, прикольного и новодцевого – по алтыну, а с струга по три деньги. Если же приедет в село Весь рязанец или казанец, или какой-нибудь другой иноземец, то у них брать с рубля по семи денег. Тамга и все таможенные пошлины (то есть, пятно, померное и проч.), в селе Веси отдавать на откуп бежичанам, городецким посадским людям и сельским крестьянам; но в 1563 году Симонов монастырь, жалуясь, что от этого его людям и крестьянам чинятся обиды и продажи великие, выпросил откуп себе, обязавшись платить ежегодно по 38 рублей в прок, без наддачи».