Тоталитаризм и авангард. В преддверии запредельного - страница 47

Как мы убедились выше, противоречие между тоталитарным убеждением и авангардной радикальностью выражается в оппозиции симулякра и раскрытия очевидности. Ницше упрекает Вагнера как раз в том, что тот прокладывает дорогу для мистики, склонной превращаться в искусство лжи; мощь предложенного Вагнером синтеза делает этот путь тем более опасным. Его искусство ложится в основу тоталитарного искусства – галлюцинации убеждения, основанной на возможностях гипноза.

Однако синтез искусств может иметь и иное применение, которое открывает живописная абстракция: изображая реальность, необходимо переустроить (переформулировать) ее таким образом, чтобы максимально раскрыть глубинное значение вещей. Это и есть ре-презентация. Здесь, правда, следует уточнить значение самого термина «абстракция». Абстракция в живописи не есть потеря репрезентативного содержания – это не отказ от фигуративности, а динамика редукции и толчка. Она редуцирует фигуративный характер видимости, обращается к внутренней реальности – и сталкивает два эти полюса.

Абстрактный синтез формулирует реальность с точки зрения смысла, тогда как константа неудовлетворенности и этическая требовательность, которые отличают радикальность авангарда, немедленно переносят ее в область эсхатологии.

Мы также доказали, что отношение Гитлера к искусству может служить иллюстрацией всего комплекса поведения нацизма. Художественные устремления фюрера – а именно: превращение язычества в систему – приводят его одновременно к антисемитизму и отвержению радикального авангарда. Однако посредством концептуальных сдвигов и разного рода фальсификаций весь комплекс все же довольно быстро выстраивается именно вокруг антисемитизма. Это позволило нам сделать вывод общего характера: антисемитская поведенческая стратегия Гитлера отличается от расизма, поскольку вере в ущербность расы другого антисемитизм противопоставляет утверждение ее превосходства. Даже в этом понятийном тумане Гитлер нащупывает проблему иудаизма: проблему его солидарности с христианством и неизбежной связи с радикальностью авангарда.

Парадокс нашего исследования состоит в том, что оно обнажает слияние в единой проблематике (искусство и тоталитаризм) трех самостоятельных феноменов: еврейства, христианства и радикального авангарда. Все они противопоставляют тоталитарной фальсификации различные аспекты достоверности образа. Вместе с тем именно эта дискуссия о природе образа обеспечивает трем элементам антитоталитарного сопротивления разнородность. Политика последовательного истребления направлена прежде всего против еврейского народа (Шоа), соответственно, еврейство отличает некая особенность, которая требует внимательного рассмотрения.