Отец тоже не ожидал от родительницы такой выходки. Нам обоим было известно, насколько ветреный у мамы характер, но подобных вещей даже от неё никто не ожидал. В общем, для папы это стало последней каплей. Едва я закончила второй год обучения, он забрал меня к себе, поставив перед фактом: с мамой я больше не увижусь. Со стороны это выглядело жестоко, но мы оба понимали, что это не так. У мамы начисто отсутствовал материнский инстинкт, но, к несчастью, после их с отцом развода суд был на её стороне.
Теперь же я смогу вздохнуть спокойно.
Мне лишь было жаль моих друзей, которых тоже пришлось оставить.
Я вошла внутрь через главный вход университета как раз перед тем, как мои пальцы окончательно окоченели. Радуясь теплу, я на ходу стала расстёгивать осеннее пальто, позволяя ему, словно одеялу, укутать меня с головы до ног. Оглядев просторный холл, я сочувственно посмотрела на первокурсников, которых было легко отличить от «опытных» студентов: растерянно озираясь по сторонам, они пытались определить, в какую сторону им двигаться. Я не смогла сдержать облегчённого вздоха: мой папа, который по совместительству был ещё и ректором моего нового университета, накануне вечером подробно проинструктировал меня, так что я с легкостью нашла нужный мне юридический факультет.
Однако нынешним вечером состоялся ещё один серьезный разговор: я наотрез отказалась поступать в университет как дочь ректора. Более того, он не должен был показывать студентам и преподавателям, что мы являемся кровными родственниками. Это были мои условия, в противном случае я пригрозила вообще не показываться там на глаза. Он удивился моей просьбе, но согласился хранить этот «страшный» секрет, правда с оговоркой, что так будет лишь некоторое время. Я была согласна на всё, лишь бы оттянуть этот момент до тех пор, пока не буду готова раскрыть карты.
А сегодня утром я, втайне от папы, добавила в свой ультиматум ещё один маленький пункт: независимо от обстоятельств, моя машина не должна приближаться к главному входу больше, чем на квартал.
Поднявшись на третий этаж, я, маневрируя между потоками студентов, подошла к доске объявлений, чтобы переписать своё расписание. Другие учащиеся подходили и, снисходительно скосившись на меня, фотографировали расписание на телефоны. Я не воспринимала эти взгляды всерьёз, потому что мне было известно то, чего не знали они – и не узнают до определённого момента. Это прозвучит смешно, я чувствовала себя словно за толстой бронёй, скрывая свою личность.