— Без проблем. Перекинь меня куда-нибудь в безлюдное место.
— Тогда давай-ка лучше сделаем так…
Оживлённый Берлин сменился пустошью, усеянной редкими остовами
выкорчеванных деревьев. Если приглядеться, то можно заметить, что
деревья не срублены, а сломаны. А, если и головой покрутить, то
вдали можно увидеть порядком порушенные очертания города.
— Это второй мир? Который после Третьей мировой? — хмурясь,
уточнил Леонардо. Вопрос, по сути, риторический. И мальчик был
благодарен Марсилио, что тот не закинул его непосредственно в
город. Зрелище разорённого войной города он видеть вблизи не
хотел.
— Да. Я бы не хотел проводить эксперименты в том мире, —
отозвался Марсилио. — Этот же… хуже ему уже не будет.
— Хочешь сказать, оба мира настоящие? — не без интереса уточнил
Леонардо, параллельно выращивая существо для проверки барьера.
— Не знаю. Сходу сказать «нет» я не могу. Но думать, что мой
Святой Механизм действительно позволяет заглядывать в параллельные
миры, как-то слишком невероятно.
— Мой вообще имеет потенциал мир разрушить, а ты всего лишь о
каком-то окошке говоришь, — хмыкнул Леонардо. — Святые Механизмы
вообще любят идти против законов и логики.
— Не спорю. Так, ладно, готов?
— Готов. Поехали!
Настроенное на магический урон существо начало концентрировать
энергию. Каким бы реальным окружающий мир ни казался, он всё равно
ограничен пространством внутри барьера, и самая близкая граница —
всегда сверху. Это Леонардо знал по искусственным измерениям
Георга, в которые наставник регулярно его брал. Барьер Сказочного
Проклятия действует по схожему принципу с барьерами искусственных
измерений с тем лишь различием, что он неизбежно слабее и меньше.
Всё-таки не Лонгин. Поэтому, когда гудящий луч устремился в небо и
вызвал искажения на высоте примерно пятидесяти метров, Леонардо не
удивился. У Георга верхняя граница куда выше.
Продолжая эксперимент, Леонардо усилил новый выстрел начерченной
на существе Кеназ, не пожалев влитой в руну магии… и понял, что
переборщил. Верхняя граница пошла трещинами, словно битое
стекло.
Марсилио поспешно развеял барьер, пока тот не рухнул.
— Просил же проверить на прочность, а не разносить, — с упрёком
сказал он, потирая виски.
— Кхм… извини. По привычке сориентировался на уровень
искусственного измерения Георга, — смущённо пробормотал Леонардо,
отпуская существо. Подобный выстрел границам Георга никак не
повредил бы, как и ещё более усиленные версии — в проверке на
прочность измерений Георга Леонардо сил не жалел. Но преуспеть ещё
не смог. Единственным, кому оказалось по силам повредить границы
искусственного измерения, был Цао Цао.