— Я, конечно, понимаю, что ты был в том ещё дерьме, но
смысл сейчас париться о том, что не воспользовался шансом его
предотвратить? Ты же не знал будущего. Мы все тут в дерьме
побывали, каждый в своём, но выбрались из него и смотрим вперёд, а
не назад. Хочешь изводить себя переживаниями, так лучше направь их
вперёд. Если бы я изводил себя мыслями о том, что мог не соваться в
подземку с нечистью, я бы, наверное, сиганул в окно.
Хенрик экспрессивно взмахнул подносом, что вызвало у Леонардо
улыбку, которую мальчик поспешил скрыть за сцепленными ладонями.
Слова официанта, конечно, звучат грубо в отношении вчерашнего раба,
который ещё не успел прийти в себя, но зерно истины в них есть.
Леонардо был готов подписаться под каждым словом Хенрика, пусть сам
он и любит подумать о некоторых неприятных моментах прошлого, но, в
целом, предпочитает с ними не заморачиваться, считая пустой тратой
нервов.
— Рыцарь подноса прав. Ты среди друзей, тебя научат
пользоваться силой и позволят выплеснуть её на всех тех, кто решает
наши судьбы за нас. Вот и трать энергию на будущее и подготовку к
нему, — дополнил мальчик, к своему восторгу даже ни разу не
запутавшись в словах немецкого. Может, Фичино и оказался
соотечественником, да при переводчике, но переходить при Хенрике на
другой язык было бы как минимум свинством.
Сам Хенрик в свою очередь согласно покивал, но резко изменился в
лице и вскинулся:
— Эй, «рыцарь подноса»?
И взмахнул упомянутым предметом, как дуэлянт шпагой. В этот раз
Леонардо всё-таки не сдержался и хихикнул. Кивнув на воинственно
вскинутый поднос, он заметил:
— Комментарии лишние.
Фичино наблюдал за ними с мрачным лицом. Даже если он хотел
возмутиться и запротестовать, он не спешил, анализируя услышанные
слова. Когда Леонардо и Хенрик завершили короткую перепалку, он
поморщился и нехотя признал:
— Наверное, в этом есть смысл. Это не значит, что я тут же
переменю свои мысли только потому, что мне сказали, но здесь есть,
о чём подумать… Боже, до чего только дошёл: меня учат жизни
полузнакомые люди, один из которых младше меня.
— Жизнь штука странная, — философски заметил Хенрик и
оглянулся через плечо. — Ладно, оставлю тебя на Лео, а то ещё
немного, и Йохан меня сожрёт за то, что отлыниваю.
Хенрик невольно напомнил Леонардо об одном важном моменте, о
котором он не вспоминал, но с которого в приличном обществе принято
начинать знакомство.