– Не иначе как заблудились, командир… – прохрипел Талатёнков. Он шел третьим по счету, вслед за Карпенко и Жилой. Андрей двигался следом за ним, получалось – в середине группы.
– Не бзди, боец, – шепотом отозвался Карпенко. – Думай о тех, кто идет следом. А то товарищам дышать нечем будет… Думай лучше, как правильно мину под гусеницу ставить.
Битый час перед этим бывший гвардии сержант рассказывал своим товарищам-штрафникам об устройстве и принципах работы противотанковых мин. Каждый, в зависимости от комплекции, тащил сейчас в своем вещмешке по три, по четыре.
– Скорей бы уж их использовать к чертовой матери, – не выдержал Талатёнков. – А то они мне весь хребет отбили. Тяжеленные, сволочи…
– Меньше шума, Талатёнков… – произнес Аникин. – Мы тут возле хутора кружимся. В любой момент на местных можем нарваться.
– А почему бы и нет, товарищ командир… – отозвался, намного тише, Телок. – На хуторах обычно хозяйские дочки такие ядреные. А по уму – чистая пшеница. Делай с ней что хошь: хошь – просевай, хошь – обмолачивай… Опыту никакого.
– Слышь ты, опытный… – глухо откликнулся Жила. – Зато батьки у этих дочек такие опытные… В момент тебя и просеет, и обмолотит. Три шкуры спустит с тебя и в амбаре повесит их, сохнуть… Себе на сапоги…
– Я бы с превеликим удовольствием сейчас подсох, – сострил Талатёнков. Об этом же наверняка думал каждый в группе. От сырого ночного воздуха и мокрой листвы бойцы промокли до нитки – от шинелей и кацавеек до надетых под них гимнастерок и исподнего.
– Да, костерок бы теперича… – задумчиво произнес чей-то голос из шедших позади Аникина. Он был такой сиплый, что Андрей не сразу признал в его обладателе Чесничанского.
– Не понимаешь ты, дурья башка, что местные – эсэсовцы, до зубов вооруженные… – откликнулся Карпенко. – Фашисты из них целую дивизию сколотили. Да еще танки им в подмогу наслали. А теперь думай: если у этих сельских и хуторских братья, мужья, сыновья – в фашистах, кому они помогать будут? А, скумекал? Только сунься к ним, они тебе такой костерок сделают… Дымок от тебя останется.
– Ну, это мы еще посмотрим… – так же сипло ответил Чеснок.