Один из ошметков мяса начинает регенерировать с огромной
скоростью. Я успеваю только раз моргнуть – и кровавый кусок уже
превращается в голого массивного мужчину.
- Фрактал Эс-склопа? – шиплю я в недоумении.
- Доработанный, - рычит Перун и Громовые когти вспыхивают с
новой силой. Молнии брызжут во все строны. А сам князь изрыгает
бушующий огонь.
Волны жара опаляют мои щеки, поджаренная чешуя отлетает. Я
жмурюсь и призываю фантазмы загробных богов. Аид, Хель, Морана,
Анубис…
Вскрикивает разрываемая земля, вой наполняет кладбище, а затем
могилы вспучиваются черными холмами. Они лопаются как гнойные
пузыри и изрыгают оживших голодных мертвецов. Перун в удивлении
отшатывается. Атака зомби превращается в безумие, размытое пятно
ярости, словно сама преисподняя рвется на волю и скрежещет зубами
на пороге.
Но вспыхивают Когти, и тысячи зарядов сжигают бегущие трупы.
Трещат сгораемые кости, и ветер развеивает пепел несчастных.
- Что за дешевый ужастик! – рычит Перун. – «Обитель зла»
пересмотрел? Фалгор, выходи сам. Меня твои «Зловещие мертвецы»
только посмешили.
- С-сам так с-сам, - не спорю я.
Мы сходимся на расстоянии дальнего шага. Но это оказывается
ловушкой. Я понимаю слишком поздно. Вдруг разбросанные вокруг
ошметки мяса – тело прежнего Перуна – регенерируют с бешеной
скоростью. И вот меня уже окружаю голые бородатые мужики, которые
жаждут засадить мне Когти.
«Голытьба» набрасывается на меня. Ударами хвоста я разбиваю в
фарш одного, второго, третьего рублю Черным мечом. Но один
удачливый всаживает Когти мне в спину, другой в бок, третий в
плечо. Всех троих я убиваю волной режущей тьмы. Но раны нанесены,
горящие синие Когти торчат в моем теле. Эфирные клинки сверкают,
сжигая.
Я ору и рублю все, что стоит перед глазами: толпу голых князей,
руки, ноги, головы, а огонь вокруг вспыхивает всё ярче. Очередные
Когти входят мне в живот, за что нудист сгорает в черном
пламени.
Хрипя я падаю на руки. Лежу истыканный Когтями как еж. Половина
плеча отваливается и чернеет на земле. Надо мной встает голый
тесть, наверное, самый первый воскресший из ошметка плоти. Мотает
над моей головой своим шлангом, того гляди, сейчас и прихлопнет,
будет коронный удар рода Бесоновых.
- Фалгор, готов? – спрашивает Перун, глаза его больше не
яростны, а печальны.