Следующий выпад на задницу меня не посадил, зато чуть не пролетела носом вперед… А дед снова спокойно наблюдал за моими попытками сообразить, что произошло. Я возмутилась:
– Это… колдовство!
– Нет. Просто ты спешишь… Хочешь увидеть ошибки?
Во мне боролись два желания – плюнуть на все и, швырнув меч, броситься прочь, и желание действительно понять, как это я так оплошала. Второе победило. Дед кивнул:
– Нападай, только медленно, я тоже буду делать медленно.
Нет, я все поняла, кроме одного: как он может так быстро реагировать? Движение, которым дед ответил на мое, я бы легко повторила и сама, но только раз в пять медленней.
– Этому можно научиться…
– Научиться можно всему! – почти разозлилась я. – Меня за этим притащили в дальнюю даль? Что, нельзя было научить дома?!
Взгляд деда стал жестким:
– Повторяю, не я тебя притащил, не ко мне вопросы.
– А к кому?
В ответ только пожимание плечами. Врет, знает ведь!
– Ну хорошо, хоть как это надолго?
Снова движение плечами и… спина колдуна. Он не собирался дальше разговаривать со мной. Просто развернулся и направился к какой-то халупени у края поляны. И снова во мне боролись противоположные чувства…
– Что мне делать?
– Живи.
– Я… я еще приду?
Спина замерла лишь на мгновение, но равнодушия в голосе уже не было:
– Приходи. Научу мечами биться… спортивно.
Я в бессилии сжала кулаки, знает ведь, гад, зачем и как надолго меня сюда засунули. Ничего, я заставлю тебя сказать!
Тут я вспомнила, что дед умеет читать мысли. Ну и фиг с ним!
Оставленная за кустами Любава изумленно оглянулась на меня:
– Ты че так быстро? Не стал разговаривать?
Вообще-то не стал. И вообще-то быстро. Но не настолько, чтобы удивляться, все же я продемонстрировала свое умение (или неумение) биться мечом против обыкновенной жердины. Я пригляделась к Любаве, та удивлялась не зря, кажется, девочка не успела даже присесть… Ой-ой… у меня появилось подозрение, что по ту сторону кустов время течет как-то чуть не так…
Разобраться в бушевавших внутри чувствах было нелегко. Смешалось все: от восторга, что столкнулась с настоящим колдовством, до откровенного страха перед ним. Но в конце концов осталась… злость на то, что оказалась в ловушке, никто мне просто так вырваться не даст, но и объяснять, зачем я здесь, тоже не желает. Чувствовать себя игрушкой в чьих-то даже очень сильных руках не слишком приятно, а с моим характером просто невыносимо. Злость от бессилия заставляла сжимать кулаки, впиваясь ногтями (кстати, без всякого маникюра) в ладони.