Вечером он решил, что пора взять все в свои руки, и отправился к сестрежене на правах супруга. Вспоминать о том, что произошло у дверей спальни Клеопатры, не хотелось совсем.
По обычаю перед царем Египта следовал его глашатай, объявлявший о приближении Великого. Голос его слышен на все крыло дворца, где находились покои царей, но дверь спальни царицы оказалась запертой! Птолемей растерянно топтался на месте, не зная, как поступить.
Вперед выступил верный Пофин, довольно грубо постучав в дверь. Изза нее раздался голос Хармионы:
– Кто еще?
– Царь пришел к своей супруге! – объявил глашатай.
Несколько мгновений за дверью было тихо, потом она резко распахнулась, едва не сбив с ног Пофина, тот с трудом успел отскочить в сторону. На пороге стояла сама Клеопатра. Заметив шарахнувшегося евнуха, она звонко рассмеялась, потом изумленно поинтересовалась у мужа:
– И чего тебе здесь надо?
Тот опешил:
– Как?.. Я… пришел…
– Это я вижу. Чего хочешьто?
Когда нужно, Клеопатра умела быть очень учтивой и приветливой, но могла быть и грубой, даже наглой.
– Царь Египта пришел к своей супруге, – зачемто снова повторил глашатай.
Звонкий смех снова разнесся по царским покоям, будя прикорнувшую стражу.
– Царь Египта… – передразнила Клеопатра, – супруге!.. Шел бы ты спать, мальчик! И не вздумай больше мешать мне по вечерам!
– Клеопатра, я твой муж, – попробовал урезонить сестру сам Птолемей.
– Муж?! – снова расхохоталась та. – Вот отрастишь… коечто, тогда и будешь мужем!
Дверь захлопнулась, оставив царя в коридоре с толпой сочувствующих вокруг.
Как же он ненавидел Клеопатру в тот момент! Первым опомнился Пофин, подхватил под руку, принялся уговаривать:
– Ваше величество, царица пьяна! Стоит ли пререкаться с глупой женщиной? Пойдемте…
Обычно Пофин разговаривал со своим воспитанником иначе, но сейчас сделал все, чтобы выказать уважение и даже поклонение оскорбленному царю. Птолемей готов был разрыдаться от обиды, но евнух успел увести юного правителя в его покои.
На следующий день Клеопатра восседала на своем троне как ни в чем не бывало. Дождавшись, когда рядом, кроме Пофина и всегдашней Хармионы, никого не будет, она свистящим шепотом поинтересовалась:
– Чего тебе взбрело в голову взрослогото из себя разыгрывать?
Птолемей задохнулся от злости, а сестра ехидно добавила: