Каждый вечер плавучий дворец вставал на якорь, на него собирался ближний круг Цезаря и самой Клеопатры, и начиналось ночное действо. На остальные суда отправляли огромное количество съестного и вина, чтобы легионерам и морякам не было скучно издали смотреть, как пируют консул и царица.
Вот тут римляне поняли, что пировто они и не видели!
Зал, где проходил поздний обед, был украшен по египетским обычаям, видно, Клеопатра все же решила внушить Цезарю, что она царица Египта, словно он в этом сомневался. Постепенно, правда, он понял, что намерение было чуть другое: показать, насколько более развит Египет по сравнению с Римом. Цезарь не глуп, он готов был признать главенство в умении развлекаться или пускать пыль в глаза, но только не в организации самой жизни. Бывали минуты, когда он попросту тосковал по строгим требованиям аскета Катона и даже по римским законам против роскоши. Интересно, как повела бы себя египетская царица, потребуй от нее подчинения этим законам?
Попробовал спросить. Клеопатра некоторое время пристально смотрела на любовника, потом махнула рукой:
– Глупости! Требовать отказа от роскоши может только тот, кто не умеет ею наслаждаться!
А ведь она права! И в этом Цезарь убедился за время путешествия. Теперь уже появилась другая мысль: а как бы повел себя Катон, оказавшись в гостях у Клеопатры? Или, например, Марк Брут? Или старик Цицерон, столько желчи выливший на римских матрон, погрязших в роскоши? Оглядывая украшенный к ужину зал, ломившиеся от яств столы и снующих с блюдами слуг, Цезарь вдруг попытался представить вон на том стуле Марка Туллия Цицерона, подле которого вилась бы та стройненькая египтяночка с оголенной грудью и огромными темными глазами, манящими в неведомые дали. Стало смешно.
Стены были украшены гирляндами жасмина и белого лотоса, легкий дым курильниц обволакивал, заставляя забыть обо всем, кроме происходящего вокруг.
Цезарь усмехнулся: чем не лукуллов пир? Низкие столики ломились от изобилия мяса, рыбы, фруктов, печения… Лилась неспешная и утонченная беседа. Но помимо яств и беседы всех развлекали танцовщицы. Тут римляне увидели знаменитый танец с осой и потом требовали повторить его раз за разом.
Началось все с того, что Клеопатра лукаво покосилась на возлюбленного и щелкнула пальцами, видимо, подавая знак комуто. Цезарь уже привык не удивляться ее выдумкам, потому спокойно продолжал жевать. Остальные тоже лениво поглощали удивительно вкусную еду под звуки небольшого оркестра.