– Лира, чего не отвечаешь? Спишь, что ли?
С трудом разлепила глаза. Сквозь трещину в ставнях пробивались
лучики зарождающегося утра. Голова гудела, словно натруженный
колокол. Я еле сдержалась, чтобы не застонать. А вот моя подружка,
напротив, чувствовала себя очень и очень неплохо. Облокотившись на
подушку, она взирала на меня мечтательно блестящими глазами.
– Нет уже, – недовольно пробурчала я. – Сама чего не спишь?
– Не спится, – вздохнула подружка, а потом вогнала меня в ступор
вопросом. – Как ты думаешь, он женат?
Вновь встревоженно вгляделась в подругу. И опять не обнаружила
печати порока. А вот дебилизма – да. Весьма отчетливо. Это
разозлило.
– Мы же с тобой собирались в сестры милосердия! Забыла?!
– Да нет, не забыла, – успокоила она меня. – Мне просто
интересно. Он такой красивый. Вон как разрумянился!
Румянец на парне действительно присутствовал. И мне он сильно не
понравился. А когда приблизилась и померила пульс, то не на шутку
испугалась:
– Знаешь, Нора, а у нас проблема, – сообщила я. – Большая
проблема.
Я похлопала парня по щеке. Он что-то пробормотал, но так и не
очнулся. Святые угодники! Да от него несло жаром как от печки!
– Вот и что прикажешь теперь делать?
Я обреченно вздохнула. Надежда на то, что поутру он исчезнет,
растаяла как утренний туман. А значит, в скором времени состоится
знаменательная встреча парня с Благочинной. И тогда…
Зажмурилась. Помотала головой. Не помогло. От предчувствия
грядущего кошмара я почувствовала озноб. Благочинная сестра Пира
имела обыкновение ежедневно инспектировать комнатушки воспитанниц.
И не было такого тайничка в стенах нашего института, который бы она
не отыскала. Куда только ни прятали девушки небольшие сувениры от
родных и близких: зашивали в матрасы, запихивали в мышиные норки,
заталкивали в небольшие проемы в стене… Бесполезно. Нашей Пире
благоволил сам великий Контролер. Периодически то одну, то другую
несчастную она собственноручно отхаживала розгами. И если за
сокрытие пудреницы присуждалось десять ударов, а за коробочку
засахаренных фруктов – пятнадцать, то сколько получим мы с Норой за
обнаруженного у нас мужчину? Этот вопрос сводил меня с ума.
А вот Нору нет. Она рухнула на колени перед несносным типчиком и
принялась обтирать ему лицо мокрой тряпицей.
– Это я виновата! – всхлипнула она. – Вот зачем, зачем я ударила
его? Да еще в раненую голову. О, милостивый Сеятель, теперь из-за
меня он умрет от воспаления головы!