Риан некоторое время молчал. А потом испустил тяжелый вздох и
вытянул перед собой лапы. На одной из них красовался мой
браслет.
– Посмотри на змеек, как можно четче представь себе свою кошку,
и мысленно произнеси «йа таи’га», – проинструктировал он.
– Я таига, – завороженно повторила я, глядя на черных змеек, и
тотчас вздрогнула от злого окрика:
– Не «я таига», балда, а йатаи’га. В
истинном языке каждый звук имеет свое значение. Даже незначительная
модуляция может коренным образом изменить приказ. Чему вас только
учат в институте?
– Хорошим манерам, – честно ответила я.
На презрительное фырканье решила не обижаться. Солнце стояло уже
высоко. Следовало поторопиться, чтобы не опоздать на встречу с
Норой. Поэтому я уставилась на браслет и, отбросив обиду,
постаралась сосредоточиться.
Узкая морда, зеленые глаза, на одном ухе кисточка, а другое
порвано, окрас темно-рыжий с черными пятнышками, которые на ногах
расползаются полосками и превращаются в носочки, хвост длинный и
черный в конце… Змейки шевельнулись и приподняли головки. Их
изумрудные глазки внимательно посмотрели на меня. Мол, уверена?
Кивнула в ответ.
И мир взорвался, оборачиваясь вокруг меня серым
смерчем.
Закончилось все, не успев начаться, но голова кружилась от
полной дезориентации: тело стало неприятно хрупким и легким, трава
высокой, камни крупными. И все в странных серо-голубовато-зеленых
тонах. Лишь блоха осталась неизменной. Она сразу же укусила за
хвост.
Мы извернулись и защелкали зубами, но ловкая зараза ушла. Чтобы
привести после неудачной охоты расшатанные нервы в порядок,
облизнули лапку и принялись растирать правую щечку. Хотели уже
приняться за левую, но взгляд упал на змеек. Они приподнялись на
хвостиках и раскачивались, прося забрать с собой. Когда мы опустил
голову, змейки обвились вокруг шеи словно ошейник.
– Прикажи им стать незаметными, – снова проинструктировал меня
Риан.
– Как? – спросила я, но и сама поняла, сколь глупый вопрос
задала.
Надо сказать, змейки сделали даже лучше, чем мне хотелось: они
стали не только невидимыми, но и неосязаемыми. Во всяком случае,
лапа, пройдясь по загривку, не встретила на своем пути ничего,
кроме шерсти. Запоздалое сожаление шевельнулось во мне – если бы я
раньше знала, что змейкам достаточно приказать замаскироваться, и
их никто не найдет, я бы не лишилась собственного тела.