После ужина водитель
отвозит нас в мою гостиницу. Я выхожу из машины, опираясь на теплую, сильную руку.
От невинного прикосновения замирает дыхание и проступают мурашки. Ничего не говоря,
Миша уверенно ведет нас в сторону лифтов. А в голове болезненно пульсирует вопрос,
что будет, когда мы дойдем до моего номера…
Пока мы едем
в лифте, совсем близко друг к другу, мне безумно хочется коснуться его губами, почувствовать
в полной мере силу его объятий. От подобных мыслей все тело охватывает лихорадочный
озноб. Набираюсь смелости и веду рукой по его затылку. Мне безумно нравится касаться
его жестких волос. Прикрыв глаза от удовольствия, Михаил издает то ли стон, то ли
тихий рык и вжимает меня мощной грудью в прозрачную стену лифта. Воздух застревает
в легких, а внутри все пылает. Смущение сковывает тело. Оно становится каменным
и не слушается меня совсем.
Миша меня хочет,
я чувствую бедром возбужденный член. Его реакция пьянит похлеще любого алкоголя.
В голове тысяча мыслей от «я не такая и не приглашу его в номер» до «я безумно его
хочу, что меня может остановить». Мне так хочется, чтобы поцеловал. Хочу попробовать
его губы на вкус, но двери лифта очень не вовремя открываются.
Когда мы подходим
к моему номеру, я копаюсь в сумочке, как будто ищу электронный ключ. На самом деле
тяну время, потому что не решила, готова ли на продолжение.
— Вот мы и пришли,
— закусив губу, прячу глаза.
Миша преодолевает
расстояние между нами. Мне уже восемнадцать. Я ведь могу пригласить к себе в номер
и заняться сексом с потрясающим мужчиной, у которого на меня серьезные планы. Миша
улыбается мне широко, открыто. Абсолютно фантастически. Стараюсь не выдать своего
волнения, хотя перед глазами все кружится. Я прижимаюсь к стене, чтобы не упасть.
Его глаза становятся как будто еще темнее.
Едва успеваю
прикрыть веки, как вибрирующее чувство взрывает мою грудную клетку. А пульс скачет
галопом. И все из-за того, что моим ртом овладевают, пожирают мужские напористые
губы. Это всего лишь поцелуй, но зато какой! Наши языки нагло переплетаются. Миша
едва сдерживает себя. В его движениях появляется дикость и первобытная жажда. Откуда
в человеке такие контрасты — за секунду из спокойного человека превращается в голодного
хищника. И я совсем не боюсь стать его добычей.