Хлоя, эта хитрая лисица, отправила Одри СМС, вроде как от
«доброжелателя». Дескать, мэтр парижской моды шьёт для кого-то
потрясающее платье… и этот «кто-то» — совсем не Одри!
Позор! Скандал! Ужас!
Не знаю, какие были у этих двоих отношения, однако женщина
сорвалась с цепи. Невзирая на будущие счета на связь, она
дозвонилась до Габриэля, — Хлоя это как-то отслеживала, но не
сказала мне, как именно, — и принялась выносить бедняге мозг.
Поэтому — часа три. Трубку Габриэль положить не мог, — и
всё-таки, что за отношения? — а значит будет выслушивать поток
чужого недовольства. Я не была уверена, что Хлоя поступила разумно…
ведь потом Агрест-старший будет раздраконен, а зло наверняка сорвёт
на нас. Но сделать всё равно ничего уже было нельзя.
Хоть немного кайфанём, что ли.
Музыка была хорошей, зал быстро украсили. Вернувшийся Адриан
оказался причёсан, как последний Феликс, и я быстренько, — и
незаметно для Сабины, — разлохматила тщательно прилизанные волосы.
Нет уж, нам залакированного Агреста не надо.
— Средняя степень лохматости — то, что нужно, — улыбнулась я
парню.
Адриан так широко улыбнулся в ответ, что, честное слово, у него
чуть щёки не треснули. Потом этот силач обнял меня, — воздуха мне,
воздуха! — и ускакал веселиться.
Я отошла к стене, довольно наблюдая.
Никогда не любила дискотеки. От музыки у меня быстро начиналась
мигрень, танцевать меня не приглашали. Один раз была в ночном клубе
— мне хватило. Куча дерьмовых воспоминаний, в пятнадцать меня
назвали женщиной за тот день дважды.
Зато на меня вылила половину стакана пива красивая девушка, с
которой мы кучу времени проговорили и потом совместно остатки пива
и выпили. Будь у меня чуть больше мозгов в тот момент, то я бы
поняла, что со мной флиртовали.
Забавно: за всю мою прошлую жизнь со мной всегда флиртовали
девушки. Из мужчин — либо лица ближнего зарубежья, либо чернокожие.
А вот девушки самые разные: итальянки, немки, русские, азиатки… на
роду мне, что ли, было записано в итоге жениться?
— Чего не танцуешь?
Я повернулась и чуть не поперхнулась: рядом, сверкая
унитазно-белой улыбкой, стоял Лука.
— Ты что тут делаешь, морской мальчик?
— Помогал сестре донести поклажу. Тяжело-о ведь.
Ну да, конечно. Свечки — и тяжело. Их было-то всего пятнадцать.
Штук, а не килограмм!
— Но я здесь почти инкогнито, — продолжал сверкать улыбкой
брюнет. — И только потому, что Джул упомянула в разговоре тебя!