— У всех бывают плохие дни, котик. Ладно, погнали.
За Родину, за Сталина, как говорится.
Ух… как бы мне ещё коньки не отбросить в процессе.
Костюм, оказывается, дарил нехилую такую уверенность в себе и
собственной безопасности. К сожалению, поняла я это только в боевой
обстановке, лишившись крапчатого спандекса на теле.
Одежда ощущалась неправильно. Словно у меня была очень
чувствительная, да притом ещё и воспалённая кожа, по которой елозит
грубая ткань. Мешковина. Каждое движение добавляло в баночку с моим
раздражением всё больше наполнителя, ещё немного — и стеклянная
тара не выдержит, а я лопну от переполняющего меня негатива.
Давно я так не бесилась, если подумать. Главное теперь банку с
морковью в голову Нино не швырнуть — была у меня такая отвратная
особенность, когда я на нервах. Кидаюсь тем, что у меня в
руках.
Но до этого меня ещё довести надо, между прочим.
В первый раз вещь я швырнула, когда мы с женой поссорились на
съёмной квартире. Обе были на нервах, до зарплаты, — мы тогда не
умели управлять деньгами и частенько влипали в траблы из-за
неправильного распределения кровных, — оставалась пара дней, а дома
из еды — три килограмма гороха, да бутылка соевого соуса. Ну,
супчик ничего такой получился, я его и потом готовила. Но всё
равно, ситуация швах для двух домашних девочек.
Не помню уже, из-за чего именно началась ссора, но вспыхнула она
мгновенно, а накалилась ещё быстрее. Я стояла около кастрюли на
кухне, хотела налить суп в тарелку, — на минуточку, это была
единственная большая и глубокая тарелка у нас; остальные едва
вмещали половник, — потом мы начали ругаться… кричать…
В итоге я пришла в себя от того, что жена смотрит на меня
огромными испуганными глазами, а между нами — разбитая тарелка,
которую я изо всех сил швырнула на пол.
Ну, такое себе завершение ссоры. Я ушла из дома на полчаса, жена
убрала осколки. Когда я вернулась, говорить мы о произошедшем не
стали, хотя стоило бы. И не говорили ещё года четыре.
Потом были и другие приступы агрессии. Я никогда не травмировала
супругу или кого-либо, доставалось или хрупким вещам, или моим
кулакам. Боль отрезвляла, приводила в себя.
Способа справиться с этими приступами я так и не нашла до своего
перемещения в мир Чудесных, кстати. Здесь, за почти год моего
пребывания, я ни разу не чувствовала жгучего желания разбить
что-нибудь. Но я и не особенно психовала, если так подумать.