— Хорошо, допустим, ты прав. Что
помешает руководству станции провести эксперимент повторно, скажем,
в мае месяце?
— Ничего.
— Вот и я о том же. Глупо это. Я
думаю, что нужно написать соответствующие письма в Министерство
Атомной Энергетики, Минсредмаш. В КГБ, в конце концов.
Предупредить, что такой эксперимент проводить на станции нельзя.
Предупредить, чтобы усилили пропускной контроль. Осмотрели весь
энергоблок, устранили дефекты. Да хоть на техническое обслуживание
его пусть ставят!
— Ага! И кто тебя послушает? — весело
хмыкнул я. — Кто ты такой? Андрей Петров — простой милиционер?
Зачем им слушать человека, совершенно не разбирающегося в работе
ядерного реактора? Тебя проще закрыть, чтобы глаза не мозолил и не
болтал лишнего. Примерно так же, как поступили с другими.
— С какими другими?
— Ты, наверное, не в курсе, что
практически все дефекты реактора РБМК были известны задолго до
Чернобыльской аварии?
— Чего? — нахмурился Андрей. — В
смысле?
— В прямом! В 1975 году на
Ленинградской АЭС случилось то же самое, только в куда меньшем
объеме и без разрушения активной зоны. Тогда провели
разбирательство, выяснили, в чем проблема. И знаешь что?
— Что?
— Ничего. Отчет просто изъяли и
засунули в один из секретных архивов, которые контролировало КГБ.
Ничего не было предпринято. А люди, которые знали суть проблемы,
были либо уволены, либо сели за решетку.
— И почему?
— Потому, что если бы официально
признали проблему, это было бы ударом по репутации советских
инженеров и проектировщиков. По сути, это пощечина им. Мол,
товарищи академики и конструкторы, ваш реактор – говно.
Переделывайте. Представляешь, как выглядел бы СССР, если бы начал
массово перестраивать свои же реакторы, которые изначально были
заявлены как самые лучшие и безопасные?
По лицу Петрова я понял, что он ни
черта не понял.
Так и оказалось. А я продолжил:
— Дальше, в 1982 году уже здесь, в
Чернобыле тоже произошла небольшая авария с разрывом
технологического канала. Опять же, по той же самой причине. И снова
ничего не было сделано. Я видел копии архивов, если бы академик
Легасов не покончил с собой, все тоже бы замяли. И Чернобыльский
сценарий повторился бы еще где-нибудь.
— Слушай, Леха! — подняв кусочек сала
к глазам, Андрей громко икнул. — Откуда ты все это знаешь?