— А что тут узнавать? — пожал плечами мастер. — У вас все четко
на ауре написано. К нам из параллельностей кого только не
закидывает. Не всегда настолько дружелюбного, потому и отвели ко
мне. Я умею… отправлять обратно.
И так он это весомо сказал, что просьба вернуть и меня замерла
на губах, не родившись.
Ладинье отсалютовал чашкой с кофе и выпил остывший остаток
залпом, как водку. Кажется, он от своей работы не в восторге… Вроде
грязно и не слишком почетно, но кто-то же должен ее делать. В том,
что отправлял он опасных переселенцев вовсе не домой, я не
сомневалась. По спине запоздалой гурьбой пробежали мурашки,
намекая, что, возможно, я поторопилась с выбором покровителя.
А может, и нет… Не прикопал же он меня до сих пор, значит, не
так уж и страшен мастер теней. Рядом с ним неуютно, будто морозно…
Ну так ему самому наверняка куда холоднее.
— Убедили. Не буду вас учить вести допрос, — пробормотала я,
вызвав у мастера легкую улыбку. — Если уж мы пытаемся говорить
начистоту — я боюсь. Я чужая в этом мире, никого не знаю, не
понимаю, как себя правильно вести, и, если я вас правильно поняла,
еще и осталась без профессии. Поэтому мне нужен кто-то надежный,
кто подскажет что и как, но при этом прикроет, если я все же по
недосмотру и неумению наломаю дров.
Губы Ладинье дрогнули в усмешке. Что ж, если не пройдёт вариант
с содержанкой, пойду в клоуны. Хоть цирк-то тут есть?
— И в обмен вы готовы расплачиваться собой? — протянул он, а я
поняла, что поторопилась зачислять его в меценаты. Только вот поезд
уже ушел. Когда меня отбрасывают, как блохастую кошку, желание
предлагать себя как-то испаряется.
— Необязательно только телом, — терпеливо поправила его я. —
Своим временем. Заботой, вниманием. Всем же людям нужен друг:
выслушать, поддержать, помочь советом. Пусть даже вы после сделаете
наоборот. Мне почему-то показалось, что такой человек вам не
помешает.
— Вы ошиблись, — холодно заявил мастер, поднимаясь с места. —
Мне никто не нужен. И уж тем более дерзкие женщины с изнанки
мира.
Я тоже поднялась, не забыв свой бесценный кофр. Он служил мне
неким якорем, привязкой к взбесившемуся миру вокруг. Выплыла же я
как-то, когда мама умерла. И еще раз, когда отец повторно женился.
Выплыву и сейчас.
— Однако я слишком хорошо воспитан, чтобы бросить даму на улице,
— продолжил Ладинье, не дойдя до выхода. Он разговаривал будто бы и
не со мной, а с ширмой. Видно было, насколько для него непривычна и
абсурдна вся эта ситуация. Тем не менее он старался держаться и
общаться со мной уважительно, а не посылать лесом. — В этой кофейне
сдаются комнаты. Я оплачу вам ее на месяц. Думаю, с вашими
пробивными талантами не составит труда найти себе приличную работу
за этот срок.