Однако, достаточно насмотревшись, как это делает древний маг, и
уже имея кое-какой опыт с Осколками, девушка выработала свой
метод.
Покачав головой, демонолог отстранился от наблюдения. Ему было
почти физически больно смотреть на процесс. Особенно на имеющие
место потери. Именно поэтому пришлось выделить аж четыре кристалла,
вместо трех.
«Так быстрее…» - В который раз сказал он себе. – «У меня нет ни
времени, ни желания застревать тут еще на дольше» - Подгоняемый
интересом исследователя, мужчина еще раз покосился на слугу. –
«Интересно, к каким изменениям в развитии ее сущности приведет
настолько несвойственный способ поглощения энергии души? И будет ли
оно вообще?»
Размышления не помешали ему воздеть правую руку в воздух и
вытянуть из трупов остатки Жизни, добавив и от себя солидную
часть.
Выхватив из кучи одну скованную Искру, Тирисфаль погрузил ее в
облако сконцентрированной энергии жизни, накрыв сверху ладонью и
дополнив надлежащим заклинанием.
Убрав руку, он подкинул и поймал получившуюся сферу, прежде чем
вставить ее в специальный паз на поясе.
По облачению прокатилась волна, вдохнувшая силу в ранее
дремавшие символы.
«Полноценный Камень Души должен протянуть гораздо дольше
Осколка. Надеюсь… Жаль, ничего перенять от столь мелкой сущности не
получится»
Семь оставшихся душ облетели мага и устроились у него за спиной,
сформировав остроконечную фигуру, на подобии пирамиды.
Покончив с этим, мужчина двинулся вперед к самому лучшему,
крепкому и “пестро” обвешанному шкурами шалашу, стоявшему по центру
поляны. Он принадлежал, опять же, самому крупного в поселении
гроку. Именно его душа послужила материалом для новой
филактерии.
Колдун вошел внутрь не пригибаясь, в основном благодаря размеру
“постройки”, но сказывался и в целом небольшой рост. Остановившись
у небольшого плетенного сундука, он опустился на одно колено.
«Не такие они глупые, какими их выставляла Инфей. По крайней
мере им хватает ума, чтобы объединяться, устанавливать
какую-никакую вертикаль власти и содержать место проживания в
относительной чистоте»
Подняв и отложив крышку в сторону, чернокнижник проигнорировал
шибанувший в нос аромат разложения, выгреб все запасы заготовленных
трав, переложив их в свою, порядком уже забитую, сумку. Напоследок,
он вытянул большой мягкий мешок, будто заполненный чем-то жидким,
по факту являвшийся куском перетянутой жилой шкуры.