Взмывший в воздух графин наполнил стоявший рядом кубок. На этот
раз, вопреки всему, в нем оказалось вино.
Пригубив терпкого напитка, маг поднял усталые глаза к потолку,
утратив чувство времени. Просто застыв, почти не моргая.
Последние несколько дней выпили из него все соки. Явление
Кровавого солнца и последовавшая за ним битва с порождениями
Астрального моря оказались сущей мелочью. Да, твари были сильны,
несоразмерно сильны, учитывая размер источника магии под храмом. К
тому же оказались полностью вне специализации Малахитовых Волков,
истребителей чудовищ. Но отделать удалось легким испугом.
Больше всего сил, внимания и нервов Ал’Тира попортили не
опасность, грозившая всем поселенцам под его властью, а то, что
случилось после. Появление странников.
В высшей мере странное событие охватило разом всю Империю.
Каждый ее уголок. И это пугало. Арил, благодаря положению, знал,
что Наставник давно, еще с конца Великой Войны, не говорил с
Оракулом. Не обращался ни к одному из магов. Никак себя не
проявлял.
Потому путешественники могли оказаться чем угодно. Проклятьем,
либо благословением.
Террон искренне пытался верить в благое, однако то и дело
сталкивался с трещинами в этом убеждении. За свою жизнь,
восемьдесят один год, он хорошо выучил историю собственной расы. И
не было среди них народа, столь пылко желавшего исполнять
поручения, да стремящегося постигать ремесла или навыки боя, ко
всему прочему – относительно бессмертных.
Человечество ветвилось часто, сталкиваясь на пути разрастания со
многими уникальными Сферами. Побочные ветви находили свои пути,
иные возможности, не следуя по проторенной тропе магов. В Храме
Учения на Ирридиле хранились записи о всех народах, составленные
поколениями Оракулов.
Бессмертные могли бы стать разящим клинком, какие затерялись в
глубоком прошлом, встать в один строй с легионами, утраченными в
Войне. Арил хотел этого, надеялся и верил, но опыт жизни не давал
погрязнуть в пустом и беспочвенном.
Странники отличались от них.
Ал’Тир переговорил с каждым. Никто не знал о Империи. Не ведали
они и о Наставнике. Часто произносили слова, понятные только им
самим. Вели себя неподобающе, не проявляли положенного
уважения.
Все это подстегивало паранойю, заставляло сомневаться и
пристальнее присматриваться.