Таня нащупала скользкое и обслюнявленное и поднесла
его к лицу, приоткрыв глаза. Вяленая вишня. Она подавилась вяленой вишней.
Должно быть, Кира купила сухофрукты к чаю, она такое любит. Стоп! Кира!
Посиделки! Автобус! Джип!!!
В голову хлынули воспоминания, а в глаза – свет. Взгляд
уперся в потолок, расписанный пухлыми ангелочками. «Больница, — подумала Таня. —
Меня сбила машина».
Но для больничной палаты потолок выглядел слишком
роскошным. Мозг сразу нашел объяснение: владелец джипа, сбившего Таню, богат, и
ее положили в вип-палату. Странно только, что она почему-то лежит на полу, а
вокруг звучат приглушенные встревоженные голоса.
Татьяна внимательно прислушалась к ощущениям тела. Горло
саднит, спине неудобно, почему-то до боли стянут живот, но в остальном все
более-менее привычно. Наверное, сломаны ребра – под грудью все как-то…
неподвижно и… раздуто? Отек?
Таня поднесла к глазам руку с вишней в пальцах.
Точно, отек. Предплечье пухлое, чуть ли не в два раза толще обычного. На
запястье почему-то надет широкий браслет, туго перетянувший руку. Почему его не
сняли врачи? И вообще, откуда эта вещь, похожая на золотую?
Звуки вдруг прорвались в прорезавшийся слух. Кто-то
визгливо, на одной ноте, повторял:
— Тьяна, доченька! Мессэ, сделайте что-нибудь!
Бедняжка умирает! Она вот-вот задохнется! Тонз, Марсак! Поднимите госпожу!
Таню резко подняли с пола и на что-то усадили.
Потолочные ангелочки сменились шторными, вышитыми – на занавесках, щедро
прикрывающих арочное окно. Богач, сбивший Татьяну, был явным любителем стиля «рококо».
Должно быть, он отвез ее домой, а не в больницу.
Татьяна забеспокоилась: последствия аварии налицо, а
люди, суетящиеся в огромной… гостиной?... на врачей не похожи. А вдруг она на
пороге отека Квинке?
— Все в порядке, амесса Лю Дэбрэ, вашей дочери ничто
не угрожает! — произнес дребезжащий мужской голос. Из пальцев Тани извлекли слюнявую
вишенку: — Вот, госпожа, предмет беспокойств! Хе-хе.
— Слава богам! — воскликнул тот же визгливый женский
голос.
Таня наконец-то сумела немного сфокусировать взгляд
на мужчине, нагло забравшем у нее сухофрукт. Тот был странно одет, в подобие
длинного халата с золотой вышивкой и парик с буклями, как у судьи.
— Трудно дышать, — сипло пожаловалась ему Татьяна. —
Вот тут… живот и грудь. Нужно какое-то лекарство, я сейчас лопну.