— Да.
— Как давно?
— Закончила обучение два года назад. Работаю в травмпункте.
Умоляю, не спрашивайте, где я живу! Умоляю... не задавайте личных вопросов! Ах, как же я не хочу врать!
Больная пристально смотрит на работников «Скорой».
— Боль почти прошла, и мне намного лучше. Я могу остаться дома и вызвать частного врача и сиделку, — заявляет таким тоном, что фельдшер невольно встает по стойке «смирно». Значит, раньше она была учительницей или, скорее, директором школы. Этот тон мне знаком, до боли.
— Вы не понимаете, какому риску себя подвергаете! Мы должны срочно ехать...
— Я все понимаю! Лара, вы когда-нибудь ухаживали за больными с заболеваниями легких?
— Да, во время практики.
Оглядываюсь по сторонам. У стены стоит мальчик, светловолосый, большеглазый. Полагаю, что это Дима. Людмила Михайловна рассказывает о болезни[1] внука, о лечении. Объясняет, как делать ингаляции, массаж и дыхательную гимнастику.
— Лара, вам следует знать, что Дима непростой ребенок... у него сильный характер.
Меня знакомят с соседкой, дальней родственницей, которая теперь отвечает за Диму. На прощание Людмила Михайловна впивается в меня взглядом:
— Лара, вы позаботитесь о моем мальчике?
В этом вопросе такой заряд чувств, что я нервно сглатываю. Не могу не отозваться на чужую мольбу.
— Да.
— Игорь, разберись со всем! — командует больная. — Ключи в обычном месте, лекарства, инструкции и деньги тоже. Лара, располагайтесь, чувствуйте себя как дома и, прошу вас, навестите меня завтра в больнице, мы продолжим разговор.
Недовольно качая головой, фельдшер склоняется над каталкой:
— Готовы?
— Да.
Людмила Михайловна смотрит на меня, и я улавливаю в ее глазах страх. В этот момент мы — родственные души. Повинуясь порыву, подхожу ближе и сжимаю ее тонкие пальцы. Суставы, искривленные артритом, ощущаются как бусины в моей руке.
— Я провожу вас до машины.
По пути мы разговариваем, и взгляд Людмилы Михайловны становится чистым и безмятежным, как озеро. Я смогла ей помочь, подарить уверенность и относительный покой. Не себе, так хоть кому-то.
Вокруг «Скорой» — никого, только лужа света от фонаря.
— На самом деле мне везет, — сухо улыбается Людмила Михайловна, — все мои инфаркты прошли почти безболезненно. Обычно больным приходится намного хуже. А я в полном порядке!
— Ну да, в полном, — ворчит фельдшер, явно хорошо знакомая с больной.