Однако надо бы и посмотреть - что там
происходит?
Только вот голову из кустов
высовывать не нужно, немцы сейчас нервные и пальнут запросто.
Поэтому, прежде чем удовлетворить
своё любопытство, Алексей осторожно отполз влево - к приметному
кусту. Высовывать оттуда голову, на первый взгляд казалось
несусветной глупостью - но только на первый. Ещё вчера, наблюдая за
хутором, Ракутин аккуратно выщипал немного листьев на нижних ветках
- получилось подобие смотровой щели.
Не Бог весть что - но двор разглядеть
было можно. А вот увидеть наблюдателя, выглядывающего из травы
п о з а д икуста… задача не из легких. Даже привычный к
окружающему пейзажу хуторянин - и тот ничего не заметил. Фрицы же и
подавно не просекут - они тут в первый раз.
На хуторе пока никаких особенных
изменений не произошло. По-прежнему прятались за укрытиями немцы, и
зорко сторожил малейшее движение пулеметчик на бронетранспортере -
Алексей видел, как он настороженно поводит стволом своего
оружия.
Свисток!
Откуда-то сбоку.
Эхом ему откликнулся второй - немцы
сигнализировали о занятии позиций.
И это неприятно озадачило Ракутина,
второй свисток прозвучал совсем неподалеку.
М-м-мать!
Отползти?
Поздно - можно выдать себя шевелением
травы. Да и неизвестно где солдаты попрятались, может, прямо на них
и выползу…
Лежим… и не отсвечиваем, второй раз
уже не повезёт.
А на дворе обозначилось движение.
Ныкавшийся в какой-то ямке
белоповязочный прихвостень, неохотно встал на ноги (видать, ему
доходчиво пояснили его обязанности) и, помахивая над головой
какой-то тряпкой, осторожными шажками приблизился к полуоткрытым
воротам сарая. Дальше идти не рискнул и заорал оттуда:
- Немецкое командование предлагает
вам сложить оружие! Сопротивление бесполезно! Красная Армия разбита
по всему фронту и бежит!
Проорав эти слова, он зайцем сиганул
за ту самую колоду, куда прежде упал подстреленный немец. И тотчас
же выкатился назад - раненый ухудшать свое положение не хотел и от
души пнул незваного гостя.
В воротах сарая обозначилось какое-то
движение. И на свет выступил, точнее, проковылял одинокий боец.
Левая нога была у него обута в сапог, а правая - щедро обмотанная
каким-то тряпьем, подтянута к поясу веревкой. Опирался он на
винтовку, которую использовал (как недавно и Ракутин) в качестве
импровизированного костыля.