В ответ рассмеялись, весело, и как-то истерично.
- Май, не бойся, мы вещаем через «Луч», это спутниковые
ретрансляторы, связь будет в любой точке нашей орбиты. А пролетаем
мы над Австралией. Ой, меня зовут Нелли Черненко, очень
приятно!
- Черненко? Так ты из экипажа «Гагарина?» Вы не вернулись?!
- Нет, не успели… Что у тебя с условиями? Можешь оставаться на
связи?
- Ну, рация вроде работает нормально, электричество есть,
времени – полно!
- Отлично! Подожди, я сейчас ребят позову! Не уходи,
слышишь?
- Принято!
Он бросил тангенту и несколько секунд тупо смотрел в стену.
Затем вскочил, взлохматил голову Фотона и, припадая на ногу,
радостно заскакал по комнате.
- Фотонище! Мы не одни, не одни! У-у-у, иди ко мне!
Фотон, одурев от такой невиданной ласки начал прыгать,
взрыкивать и толкаться лапами. Он не понимал причины веселья, но
радовался на всякий случай, про запас.
- Зачем лезть в космос? Какая от этого польза?
Май дружил и общался с очень разными людьми, в том числе и
бесконечно далекими от науки. И после объявления о старте новой
лунной программы, этот вопрос в разных вариациях слышал часто. Если
человек был симпатичен или интересовался искренне, Май объяснял –
не вся наука преследует сиюминутную выгоду, приводил примеры,
доказательства насколько важно освоение космоса. Бывало,
отмалчивался или соглашался, - дескать, да, ироды, опять тучу денег
переведут, и зачем? Пустые споры не вел. И очень радовался планам
по строительству лунной базы, следил за новостями, пуском
«Гагарина». Но потом все перечеркнула Бессонница.
- Земля?
- Здесь!
- Май, рядом со мной наш командир Сергей Волков, бортинженер
Оскар Григоров и астронавт Джон Аллен. Что сейчас на Земле? Какая
обстановка?
- Я один, - вздохнул парень, - вот и вся обстановка.
Космонавты молчали, он их понимал.
- А люди? – упрямо и напряженно спросила Нелли.
- В Коматозе. Все. Наверное, я, последний, кто не уснул. Ну,
теперь и вы.
- Почему ты так уверен? Земля большая.
- Потому что Бессонница добралась даже до РОС. Вас спасло
чудовищное расстояние, а меня… не знаю, что. Я хочу ошибаться,
возможно, есть какой-то мизерный процент людей вроде меня, но как
их найти? Земля большая, - усмехнулся он. – В Москве точно никого.
Я первые дни пускал салюты, мощные такие, в одно и то же время,
разбрасывал листовки, на стенах послания малевал, но никого не
встретил. Не знаю, в чем моя уникальность. Думал, вспоминал, но ни
черта. Я, как и все, пять дней не спал. Когда началось, держался из
всех сил, хоть и понимал – бессмысленно. Вроде отрубился на восьмые
сутки, и с тех пор я один. Ну, почти, еще собака моя, Фотон! – он
погладил пса, и тот в экстазе завалился на спину, подставил
живот.