— Я уже попросила такси, — ворчит, бросая тряпки на пуфик.
— Я всегда держу под контролем все, что меня окружает. Мне будет
спокойнее, если я буду в курсе, как себя чувствует лучший директор
моей фирмы, находясь в уязвимом положении. Ты ко мне
привыкнешь.
На ее губах появляется улыбка. Но не милая и благодарная. А
коварная и безжалостная.
— Я хочу бекон в темном шоколаде, — произносит, смакуя каждый
звук.
— Издеваешься?
— Вы сами сказали просить все, что мне понадобится. Или не все?
Думаете, вы сложный человек? Нет, Равиль Ниязович, это вам будет
трудно привыкнуть ко мне. Отпустите меня, пока я не превратилась в
вашу самую большую проблему.
Дьявол!
Вся кровь от башки отливает. Меня тормозит только ее
беременность. Иначе этой широкой кровати нам стало бы мало.
— А теперь расслабьтесь вы, — добавляет, утолив жажду моими
эмоциями. — Не нужен мне никакой бекон. Просто принесите мою
сумку.
Напоследок обведя ее взглядом, отправляюсь в кабинет. Моя мать
уже болтает по телефону, затаившись в гостиной, но не закрыв
дверь.
— Да, кажется, она остается у нас ночевать… — рассказывает в
панике. — У меня из рук все валится…
Толкаю дверь ногой, отчего мать вздрагивает и подскакивает с
дивана.
— Передавай Венере привет, — шиплю, прибавляя бледности ее
лицу.
— Рава, с чего ты взял?..
— Я тебя слишком хорошо знаю, мама.
Все нервы мне вытрепала своими нескончаемыми попытками помирить
нас с Венерой. Я даже фирму эту купил, чтобы занять ее чем-нибудь
полезным. От себя подальше отодвинуть. Из своей личной жизни
исключить.
Иду в кабинет, хватаю сумку и возвращаюсь в комнату. Ярослава
стоит у раскрытого окна. Волосы слегка треплет ветром. Красивый
профиль освещается мягкими лучами фонарей. По всей комнате гуляет
запах ее нежных духов. Такое необычное сочетание стойкости и
мягкости.
— Сбежать решила?
— Я не прыгаю в окна, — хмыкает она, не глядя на меня. —
Предпочитаю ходить через двери.
Кладу ее сумку на край кровати.
— Когда ты уходишь в декрет?
— Возможно, никогда.
— Ты же не собираешься делать аборт?
— Было бы разумно, учитывая, кто отец ребенка, — отвечает,
пронзив меня дерзким взглядом, который лучше бы приберегла для того
ублюдка. — Но я обязана родить.
— Уже нашла няню?
— Новую работу.
Дергаю уголком рта. Распаляет меня. Заставляет срываться.
Слишком плохо меня знает, пуская в ход свою артиллерию.