Мне почти не пришлось себя заставлять отвлечься от толпы и
перевести взгляд на другое ужасное, но уже печальное зрелище, а
именно тело матери Таймин.
Раньше женщина была одета в ночное платье, которое сейчас было
безвозвратно уничтожено мощным ударом нечеловечески сильной
конечности, обладающей, судя по ранам, очень длинными и острыми
когтями.
Удар пришелся четко вертикально, сверху вниз, вскрыв грудину,
распотрошив живот и заставив порубленные кишки спускаться вниз,
словно новогодние гирлянды, которые, правда, не собирались
светиться и радовать детишек.
Если я мог бы предположить по характеру раны, женщину убили с
одного удара, заставив её тело, в некотором роде, раскрыться,
словно разделанную рыбу. Остатки коричневого платья всё ещё висели
на её плечах, а бахрома вокруг разреза добавляла композиции
какой-то жуткий, неестественный стиль.
«Раньше платье было зеленым, - мой профессиональный взгляд
мгновенно разобрался откуда взялся коричневый цвет: «Её кровь и
зелень создали новый цвет».
Однако убийце было мало убить женщину. Судя по кровавому следу,
она убила несчастную во дворе, после чего воспользовалась мотком
веревки, дабы распять её труп на стене дома.
Рухнувшая на колени Таймин раскачивалась на месте, хватаясь за
голые, покрытые грязью ступни матери, покрывая их жалкими
поцелуями.
Лицо девушки было искажено гримасой отчаяния, по нему текли
потоки горьких слез, и в ней больше не было ничего от той гордячки,
что наслаждалась собой, играя другими людьми словно куклами.
Вот только я был совсем не рад случившимся изменениям.
Творившаяся прямо передо мной трагедия была похожа на страшный
сон, из которого никак не получается проснуться. Хуже же всего было
от осознания своей собственной причастности к случившейся
катастрофе.
Да, я не желал семье Таймин никакого горя, но невольно именно
моя сила породила кошмар, который жестоко расправился с невинной
женщиной, после чего насмешливо надругался над её телом.
Я ни на мгновение не сомневался, в чём была причина подобной
жестокости. Эта тварь жаждала передать послание.
Она хотела показать нам то, насколько она может быть
бесчеловечной и, что самое страшное, разумной.
Тварь жаждала мести, ведь иначе не было бы смысла рисовать
картину Лиан. При этом, добавив характерных деталей она добилась
также того, чтобы я и сам понял, что именно я и привёл всё к
произошедшему.