Потом, когда я получил возможность
хорошенько всё обдумать, стало ясно, почему это совершенно вылетело
у меня из головы. Мира не училась в одном со мной классе, или хотя
бы в одной школе – мать записала её в другую, с двух кварталах
ближе к метро. И в нашем подъезде они прожили всего ничего, меньше
недели. Наверное, даже вещи не успели толком разобрать и мебель
расставить, когда одним недобрым сентябрьским вечером в четверга
Мира, возвращаясь из музыкальной школы, (еврейская девочка, и чтобы
не училась музыке?) за ближними гаражами была зверски изнасилована,
а потом убита, зарезана какими-то подонками. И маму Миры я больше
так и не видел – на следующий день после гибели дочери её увезла
«скорая», как потом говорили соседки по подъезду, в психиатрическую
клинику. Квартира их несколько месяцев стояла пустая, потом в неё
заселились другие люди… в общем, черноглазая улыбчивая девочка Мира
с их страшной судьбой канула в чёрные омуты моей памяти – чтобы
вынырнуть оттуда вот сейчас, на лестничной площадке перед обитой
дерматином дверью нашей квартиры…
Дома меня никто не ждал (Бритька и
бабулин обед не в счёт) и я, не переодеваясь, присел на стул в
своей комнате и принялся думать.
Итак, что мы имеем? А имеем мы
сведения о предстоящей трагедии – и если не попытаться как-то
пустить их в оборот, предотвратить, спасти – то я не смогу после
этого без отвращения глядеть на своё отражение в зеркале по утрам.
Обратиться к участковому, благо опорный пункт через дом от нашего?
Но что я там скажу? Что мне привиделось, будто на нашу новую
соседку по подъезду нападут злодеи с ножами? Так я даже не знаю,
кто это такие – в «том, другом» семьдесят пятом их так и не
поймали. Правда всплыла гораздо позже, в конце восьмидесятых, и
узнал я о ней сугубо случайно – маме рассказала соседка, в свою
очередь, узнавшая это от родственника, служившего в нашем
Октябрьском РУВД. Помню только, что один из убийц вроде бы, отсидел
год по малолетке, был опущен на зоне, причём уголовники наградили
его ещё и сифилисом, озлобился на весь свет и, оказавшись на
свободе, решил отомстить за свою загубленную молодую жизнь. Что и
проделал в сентябре за гаражами вместе со своим шестнадцатилетним
приятелем.
Жертва была выбрана случайно –
соседка говорила даже, что ублюдки разыграли её в карты. Этому я не
слишком-то верю: пожилые кумушки, к которым относилась мамина
«информаторша», обожают такие жуткие подробности и сплошь и рядом
додумывают их, сами того не осознавая.