Да и как бы то ни было, левитация контролируемая получилась
ведь, так? И от зомби сумела отбиться, не просто с воплями от них
бегала, но и сломала всех трех.
И ни к чему ее этот историк не принудит. Понадобится – комиссии
сдаст его предмет. И от внушений надо научиться защищаться. А
хрусталь она этому гаду запихает в одно место, нечего угрожать. Вон
даже магия признала что он неправ был.
С такими мыслями Альба и уснула. Во сне вместо зомби она бросала
Слом в историка. Выглядело это не страшно, а смешно – тот почему-то
становился от этого двухмерным, как в мультфильмах. Дальше тоже
были какие-то старые образы. Кажется, там был пляж, лев Бонифаций и
почему-то поющий кот Матроскин. Это было смешно, но несло тепло и
спокойствие.
**
Теор просмотрел свои записи в зачарованной от посторонних
взглядов книге. Перевернул листы пергамента, исчерченные схемами.
Уже приближалась полночь, но он не спешил ложиться спать.
Менталисту не нравилось то, что рассказала Пришедшая. Просто
потому что это меняло… некоторые вещи.
Теор прикрыл глаза, устанавливая ментальный контакт с Айвор. Та
отсекать не стала, да и не смогла бы, но все-таки менталист, как
приличный человек, глубоко лезть не намеревался, и вообще
постарался вести себя воспитанно.
Не мешаю?
Через некоторую паузу – менталист был уверен, что подруга в это
время возводила совершенно лишние щиты. Лишние – потому что он не
намеревался вообще никуда заглядывать за пределами обычного
диалога.
Нет, – Айвор была несколько растерянна. – Что
случилось?
Ничего такого, что требует вмешательства. Я просто за
информацией. Прости что так поздно.
Ответом было явное облегчение.
Чем могу помочь?
Вар Вранн. Что ты о нем знаешь?
Да немного, увы. Его де Мария еще при нас - студентах взял
преподавать. Теоретик. Человек науки, а не практики – силы у него
немного. Фанат робинистов и последователь Чарльза Ольгафа. Но
старается свое мнение аргументировать, в отличие от многих других
подобных товарищей. Немало публикаций и определенный авторитет в
научных кругах прилагается. Среди соответствующе настроенных магов,
разумеется.
Ольгаф… Это многое объясняло. Этот мыслитель, воспитанный
Северными Войнами, доказывал в своих трудах исключительность
живущих в «истоке магии» алисийцев. Он считал, что вообще всех, кто
родился не в королевстве, за пределами «благословленного Избора, в
котором властвует богоизбранный король», стоит просто лишать магии.
И тогда, значит, наступит везде благоденствие и счастье, и не будет
никаких магических происшествий. Доказательств богоизбранности
королевской семьи Алисии Ольгаф не приводил, за что был нелюбим
жрецами и презираем людьми науки. Но, к сожалению, и последователи
у него имелись, уверявшие, что мыслитель-де знал истину, в отличие
от всех остальных недалеких обывателей или заблуждавшихся
ученых.