Теор едва сдержал удивление – на «коллеге» были чары
обезличивания. Конечно, ими пользовались многие аристократы,
желающие скрыть себя во время темных, и не очень, дел. Но все же
менталист не предполагал, что Вар Вран воспользуется личиной
открыто. Да и не его это, откровенно говоря, уровень.
Историк же, не сумев различить своего преследователя, пусть тот
и стоял буквально в пяти шагах от него, постучал в дверь довольно
хитрым ритмом, а после поднес небольшой квадратный кусок фионита к
самой ручке. Дверь отворилась, пропуская Вар Вранна внутрь. Теор
решил было последовать за ним, но вовремя остановился, заметив, как
чары внутри помещения стерли личину с теоретика. Впрочем, тот и сам
с видимым удовольствием стащил с лица маску, на которой и лежали
чары. Интересно… Усилитель, привязка личины к маске… Кто-то
неподалеку от Вар Вранна явно имеет доступ к хранилищам артефактов.
Или к большому количеству денег. Очень большому.
После короткого колебания Теор отошел в тень подворотни, натянув
дополнительную защиту. Он успел считать большую часть плетений,
висевших на помещении, в которое вошел Вар Вранн. Соваться туда под
отводом глаз, даже со всеми его знаниями, было бессмысленным
риском. Зато от проекции защита стояла только самая простейшая. И
это вновь показывало, что более-менее образованных менталистов
среди тех, кто собирался по ту сторону двери, не было. Да, проекцию
вызывали редко, хотя бы потому что магию в ней использовать было
нельзя. Да и через определенные щиты она проходила с трудом,
опытными менталистами распознавалась легко, да и сама техника была
специфической, и что лекарям, что боевикам, основным нынешним
пользователям магии разума, ненужной. Сам Теор проекцию на
приличном уровне только в магистратуре освоил, и то не без помощи
архимага Данн, которая в том числе и на этой отрасли магии разума
специализировалась. Но, несмотря на все недостатки, освоение этой
области ментальной магии давало немалые возможности, пусть и не во
всех сферах жизни. В бытность Гончей Теор немало решил с помощью
проекции вопросов, хотя за студентами так приглядывать было
накладно. Да и без специального разрешения ставившего защиту на
помещение, куда нужно было попасть, присутствовать можно было
только бледной тенью. Разумеется, как преподаватель он мог получить
такое разрешение от ректора, но нужды не было. У студентов было
право на частную жизнь, а у него – на здоровый сон.