– Хочешь сладкой ваты? – спросил папа и кивнул в сторону низенькой женщины-продавщицы возле столика.
Тамила радостно подпрыгнула, норовя повиснуть у родителей на руках, и закивала.
– Хочу! – возвестила она тем непререкаемым тоном, которым могут говорить лишь маленькие, точно зная, что взрослые обязательно исполнят их желания.
В этот раз даже мама не ругалась и не говорила, что много сладкого – очень вредно, а открыла кошелёк и вынула деньги. Вата оказалась по-настоящему вкусной. Казалось, что её можно есть на завтрак, обед и ужин. Тамила решила тогда, что вата эта особенная, праздничная. Оттого и настолько вкусная. Вот если, например, прийти завтра, то уже всё будет совсем иначе, ничего подобного попробовать не удастся.
На миг сказка, правда, исчезла. В толпе Тамила заметила странную женщину, которая неотрывно на неё смотрела. Внимательно, цепко и нехорошо. Не взгляд, а острые иголки, которые впивались в кожу. Потом незнакомку закрыл собой какой-то высокий человек, и та исчезла из поля зрения. Вместе с неприятными ощущениями девочка выбросила из головы и незнакомку.
Руки после лакомства стали сладкими и липкими. Такими, что хотелось вытереть их о надоевшее платье. Особенно о гадкие оборки. Кто и зачем их придумал? Хоть мама и говорила перед прогулкой, что так красивее, Тамила её совершенно не понимала, считая, что взрослые совсем ничего не знают о красоте. Вот мама красивая, но оборок у неё нет. И папа тоже. Так зачем же они?
Руки ей вытерли чистым платком, который пах мамиными духами, и сказали, что принцессы должны быть чистыми. Тамила в жизни не видела ни одной принцессы, поэтому ничего возразить не могла, но уже стала считать всех принцесс занудами. Тем же платком ей пытались вытереть губы и щёки, но Тамилу это совершенно не интересовало.
– Мама! Папа! А мы пойдём кататься?
Родители только переглянулись и как-то синхронно вздохнули.
Она увидела карусель, раскрашенную в голубой, жёлтый и зелёный цвета. На смешных пони сидели дети и ездили по кругу. Пони, разумеется, не живые, а карусельные. Совсем не страшные и маленькие. Живую лошадку Тамила видела той осенью. Хорошая лошадка была, ласковая. С тёмными печальными глазами, мягкой густой гривой и бархатным на ощупь бочком. Но покататься на ней так и не вышло. Когда Тамилу попытались посадить на лошадку, девочка начала кричать и плакать. Тогда почему-то не получилось объяснить, что лошадку жалко, она живая и не должна возить тяжести.