Перевязав волосы лентой, я подошла к
шкафу и открыла створки. На меня обрушилось многообразие цветов –
голубой, розовый, салатовый. И все платья, платья, платья. Ненавижу
платья. И ладно бы с короткой юбкой, а то длинной до пола.
Я тоскливо оглянулась. Взгляд
зацепился за халат на кресле. Уж лучше он, чем наряд из шкафа.
Накинув халат поверх сорочки, на
цыпочках подкралась к двери, взялась за ручку и застыла. Вдруг за
ней охрана? Тогда просто посмотрю на них и вернусь назад. Буду
искать другой выход. В крайнем случае, есть окно.
Я приоткрыла дверь и выглянула одним
глазом в коридор. Никого. Вот и славно. Осмелев, я покинула
спальню. Толстая ковровая дорожка скрадывала шаги. Я вовсю крутила
головой, изучая обстановку. Она не была современной, но и старинной
ее не назвать. Скорее, что-то среднее.
Гуляя по коридорам и периодически
заглядывая в комнаты, нигде не заметила техники. Ни телевизора, ни
телефона. При этом семья явно зажиточная, чего стоит меблировка и
размер самого особняка. Значит, техника здесь попросту не
существует. Надеюсь, хоть канализацию уже изобрели.
Спустившись на первый этаж, попала из
личных комнат в общие. Гостиная с камином и эркерным окном во всю
высоту стены; столовая с таким длинным столом, словно за ним
обедает целый город; библиотека, забитая под завязку книгами. Все
было обставлено изысканно, со вкусом и большим размахом. Посмотреть
вокруг так я попала в рай. Оттуда же ощущение, что меня здесь ждет
ад?
В одном из залов меня заинтересовала
стена с чем-то средним между портретами и фотоснимками. Их было
немного, зато со знакомыми лицами. Вот Элис, то есть теперь уже я,
вот Лэйн, а здесь мы вместе еще маленькие и какая-то женщина.
Видимо, мама. Аристократическую красоту женщины удачно дополнял
свет добрых глаз и мягкая улыбка. При взгляде на нее защемило в
груди. Кажется, я люблю ее и ужасно тоскую.
Это и еще отсутствие более поздних
изображений навело на мысль, что женщины нет в живых. Элис такая же
сирота, как я. Возможно, у нас больше общего, чем я думала.
Я надолго застыла у портрета женщины.
Изучала детали, вплоть до длинных серег, что свисали у нее из ушей
до шеи, оканчиваясь крупным прозрачным камнем каплевидной формы.
Небось, стоят целое состояние.
Следом меня заинтересовало
изображение мужчины лет тридцати пяти. Он сидел в кресле, обитом
красной парчой. Жесткий подбородок, острая линия скул и поджатые
губы выдавали властную натуру. Посадка, поворот головы – царские.
Не хватало только скипетра и державы в руках.