и
никогда.
Нечто подобное испытывали и другие, а Эссен и вовсе признался, что незадолго до «часа «Ч» опорожнил бутыль трофейного, взятого на «Фьюриесе» рома и в момент Переноса пребывал в блаженном беспамятстве. Вестовой выволок его на палубу, и глазам предстала Балаклавская бухта, корабли с незнакомыми обводами, небо, прочерченное белесыми полосами… а когда над головой повис вертолет, стало ясно, что самое страшное позади.
На этот раз все прошло вполне буднично. По трансляции начался обратный отсчет: «три, два, один…» Палубы опустели: броняшки задраены, оптика закрыта заслонками, электроника на всякий случай обесточена. Тряхнуло, правда, изрядно, но и только. Никакой волны вселенского холода, лишь мгновенно возникшая и пропавшая лиловая пелена.
Ожил динамик внутрикорабельной связи. Андрей попробовал встать – тело отозвалось тупой болью, как в затекших конечностях. «Говорит Митин, – прохрипел он в никелированную сетку, – я цел, в отсеке видимых повреждений нет…»
Через четверть минут командир БЧ-4, старлей, заменивший Никиту Бабенко, отрапортовал: связь с экспедицией установлена. Мостик наполнился аплодисментами. Груздев улыбался, раскланивался – похоже, принял восторги на свой счет. Что ж, имеет право… Радист щелкнул тумблером, из динамика зазвучал голос капитана первого ранга Куроедова.
Из «Записок Андрея Митина». С.-Петербург, изд. «Академия». 1901–1946 гг.
«…Удивительно, но для них прошло меньше двух суток! Тридцать семь часов назад БДК проекта 775 «Можайск» и сторожевик проекта 1124К «Помор» вывалились из Воронки Переноса. И сразу стало ясно, что «Пробой», огромная тороидальная установка, смонтированная на транспорте «Макеев» и прозванная остряками проекта ЦЕРНом, сработала нештатно, забросив экспедицию куда-то не туда. Доказательства налицо: в 1854 году, куда они направлялись, радиосвязи не было даже в проекте, телеграф – и тот оптический. А тут в эфире сплошная морзянка!
«Время пребывания», 14 ноября 1920 года, установили, как только поймали передачу «радиожурнала вестник РОСТА». А там и на Париж настроились – Эйфелева башня исправно вещала в эфир на половину мира.
Что ж, они были готовы и к этому. Стоит передать аварийный код, и умники с «Макеева»-ЦЕРНа вернут «потеряшек» домой. Но скоро специалисты, работавшие с хроноаппаратурой, отрапортовали: связи с «Пробоем» установить не удалось, видимо, лиловая аномалия сбила какие-то тонкие настройки. Маяки работают, уверяли ученые, но ответного сигнала ЦЕРНа нет. Их попросту не слышат.