Мне было не больше пяти-шести лет. Мы с папой в очередные выходные (а может, это был вечер пятницы) пошли в баню. Здесь я немного отвлекусь. По словам мамы, до определенного возраста меня водили мыться в женскую баню. По всей видимости, так было проще. Маме сразу отводить на помывку четверых детей, из них три девочки. Когда я подрос, то о женской бане пришлось забыть, и я стал, как все мальчики, ходить в баню с папой. Отмечу сразу (для любопытных), что воспоминаний о женской бане у меня не осталось. Зато я уже лет с пяти-шести и практически до одиннадцати, когда меня взрослые спрашивали (разной серьезности взрослые, включая женщин и пожилых людей), кем я хочу быть, когда вырасту, отвечал всегда: «Когда я выросту, я хочу быть банщиком в женской бане». Отчетливо помню, что практически никто не мог оценить мой юмор. А если кто продолжал тему и решался уточнить, почему именно банщиком в женском отделении, то ответ был прост: «Там есть на что посмотреть. И об этой профессии всегда можно сказать, что приятно работать весь день и мало того – уходить не хочется». Как правило, на этом разговор о моей будущей работе заканчивался. Если я видел некую печаль у интересующегося, то, естественно, я с улыбкой говорил, что просто пошутил. Мне сложно сказать, откуда столь специфический юмор в столь раннем возрасте.
Помылись и идем домой. Так как следователь в поселке – это достаточно широкий профиль (и, возможно, у нас еще не было дома телефона), то, как правило, папа всегда по дороге из бани заходил в милицию узнать – не случилось ли чего. По всей видимости, что-то произошло, и он был вынужден срочно уехать на место преступления или происшествия (могла быть автомобильная авария со смертельным исходом). Была некая срочность, и меня оставили посидеть в милиции. Отец уехал. Но что обычно маленький мальчик делает, когда остается один в здании, где еще есть и большой двор, и гараж, и всякое такое?
Я пошел осматривать местность. Так как все знали, чей я сын, то мне было позволено ходить, куда я хочу. Отчетливо помню, что я пообщался с людьми, которые находились за решеткой, и, вероятнее всего, им поведал, что красть – это нехорошо, и что если они не прекратят, то мой папа будет их всегда ловить и помещать в эту камеру. Естественно, я не знал, за что конкретно они подверглись заключению. Узнал у дежурного, как идет служба и т. д. В конечном итоге я вышел во двор.