- Тебе известно, кто я? – деловым тоном задала я вопрос, сразу переходя к сути. Желания задерживаться здесь дольше необходимого, не было ни малейшего. Толстяк отрицательно покачал головой. Интересно, это он так испугался моих угроз, что теперь и слово боится вымолвить, или язык от страха отнялся?
- Я – Ника, ваш новый Тёмный Властелин. Все, кому надо, уже в курсе, а вот ты, видимо, не желал узнавать новости. Иначе как объяснить, что ты свои делишки у меня под носом творишь, а разрешения не спрашиваешь?
Под конец моей речи толстяк покрылся испариной и, кажется, перестал дышать.
- За свою недальновидность ты будешь наказан, - продолжала я. Наказание я придумывала, исходя из своих собственных потребностей, а именно – необходимости тренировать магию. На этот раз я решила попробовать проклятья: я не очень поняла, как именно они работают, а тренироваться было не на ком: зомби, увы, невосприимчивы к проклятьям, поскольку давно мертвы, а проклятья действуют только на живых. А тут такой случай! Было бы жаль упускать.
Так, а теперь, как по учебнику: призвать тьму – готово, представить, чего хочешь и пожелать этого очень сильно – сделано, и последний штрих – произнести вслух и отпустить магию.
- Чтобы ты до конца жизни честно трудился и не нарушал законы!
Едва мужик услышал свой приговор, как лицо его вытянулось, и, по мере осознания, на нём проступал настоящий ужас. Он резво вскочил с дивана и бухнулся на колени:
- Госпожа! Повелительница! Простите! Не губите! Придумайте другое наказание, прошу!
- Нет! – резко одёрнула его я. – Наказание окончательное, и ты его заслужил. Будет другим уроком.
После чего мне только и оставалось, что уйти в тень и эффектно исчезнуть ровно в тот момент, в который охрана ворвалась в комнату, сшибая дверь с петель. На черта? Она же не заперта. Впрочем, не мои проблемы.
***
Вечером нашла в себе силы всё-таки поговорить с детьми. И то, что я выяснила, говорило о том, что в Тосто я еще наведаюсь. Некоторые дети были сиротами: их родители погибли, а родственников либо не нашлось, либо не захотели/не смогли взять их к себе. Но были и такие, что сбежали от домашнего насилия и невыносимых условий жизни. Только у двоих ребят была нормальная семья, а на улицу они пошли, поскольку мать заболела и не может работать, а за жильё платить надо. Вот только приносили дети жалкие крохи. Что ж, раз уж взялась за это дело, то надо до конца разгребать.