Рассыпанные монеты охотники невероятно быстро собрали, покидав в
первый попавшийся мешок. Сделали это так ловко, как будто до этого
собирающие все вместе не один день тренировались. Причем студент
заметил, что они явно не пропустили ни одной упавшей монетки.
С убитых лошадей сначала сняли сбрую и седла, а затем и шкуры.
Один из охотников, которого, как помнил Всеволод, звали Крыло
Птицы, вслух сожалел о том, что нет времени заниматься правильной
разделкой конских туш. Тем не менее, большое количество кусков
конины было довольно быстро срезано и подготовлено для перевозки в
снятых ранее шкурах.
Проявление подобной бережливости Всеволода удивило. Хоть он и не
пробовал до этого конины, но подозревал, что она по вкусу
значительно уступает многим видам дичи. К тому же местные жители
очень напоминали американских аборигенов. А студенту пару раз
встречались в книгах про Дикий Запад упоминания о том, как индейцы
часто убивали животных только ради шкуры или одного хорошего куска
мяса, при этом просто бросая оставшуюся тушу.
Заинтересовавшись, Всеволод постарался разузнать у срезающих
мясо охотников про такие случаи. Полученный ответ оказался весьма
эмоциональным. Крыло Птицы сказал, что поступать подобным образом
могли только совершенно бессовестные люди из числа охотников за
шкурами. По его словам, такими являлись в основном разные отщепенцы
и полукровки, не имеющие своих племен.
Со слов охотника, подобные негодяи были готовы убивать зверей
ради малейшей прихоти. Жадные торговцы-чужаки подговаривали
охотников за шкурами приносить им как можно больше товара на обмен.
И те, заразившись чужой жадностью, охотились совершенно неправильно
- забирая только мех и шкуры, и бросая мясо убитых животных.
Как сказал Крыло Птицы, среди Больших Енотов никто так не
поступает. Среди других соседних племен так тоже не делают. Даже у
вороватых налетчиков-кочевников за подобные поступки сильно
наказывают - бьют провинившегося кнутами до потери сознания. Сейчас
же охотники вынуждены торопиться, для того чтобы отвезти собранные
трофеи в поселение Больших Енотов. Только поэтому они не могут
правильно обработать внутренности и жилы лошадей, о чем Крыло Птицы
очень сожалел.
Несколько ошеломленный напором и эмоциями рассказчика Всеволод
просто не нашел, что ему можно ответить. Для себя же он решил не
слишком доверять имеющимся у него стереотипам и шаблонам. То, что
было написано в его мире, могло совершенно не подходить в другом. К
тому же многие не самые лучшие поступки, уверенно приписываемое
некоторыми писателями индейцам, в гораздо большей мере можно было
отнести к их бледнолицым современникам.