Альберт на меня не смотрит, но если бы я сейчас нашла в его лице хотя бы намёк на улыбку, я бы точно сделала что-то из ряда вон выходящее. Поколотила его, например.
В этот критический момент у него звонит телефон.
– Слушаю, – кидает он сухо, а затем включает громкую связь.
– … мальчик понравился? – слышу я бархатно-ленивый голос и представляю огромного чёрного кота почему-то. – Чудный экземпляр, правда?
– Ты хоть бы предупреждал, – спокойно отвечает невидимому собеседнику Аль. – У нас тут и так ситуация взрывоопасная, а ты подсовываешь весьма подозрительного типа.
– Внимания не обращайте на его внешность. Это лучший спец в своём деле. Уникальный парень. В своё время ему досталось. Выглядит он странно, не спорю, но доверять ему можно на девяносто девять процентов. И да, в общих чертах я ввёл его в курс дела, потому что нет ничего хуже, чем работать вслепую. А я, если берусь, должен быть уверен в отличной работе и положительном результате.
– Роберт, в следующий раз лучше предупреждай, договорились?
– Ладно, Ланс, не кипятись. Второй мальчик прибудет к вечеру, я заранее позвоню, как только он вылетит. Черноокий брюнет-красавец, под два метра ростом. Чистокровный гений. Просьба не обижать, договорились? Даже если вдруг тебе покажется, что он недавно от материнской груди оторван. Это заблуждение. И отключи громкую связь. Пару слов для тебя индивидуально шепну.
Альберт, качая головой, усмехается и отключает громкую связь. Я больше не слышу, что говорит невидимый Чёрный Кот, вижу только, как Аль хмурит брови, кивает чему-то.
Может, если бы я напрягала слух, то смогла бы уловить часть их беседы, но я не хочу. Я устала. Мечтаю расслабиться, сползти по сиденью, прикрыть глаза, выкинуть все мысли из головы и наконец-то перестать тревожиться. Но это возможно, если Вера и Ваня снова окажутся рядом. Может, тогда я наконец-то получу долгожданный покой и спокойный сон.
– Лада.
Как у него получается произносить моё имя так, что лишь от тембра его голоса становится чуть-чуть спокойнее и одновременно горячо-горячо?
– Я знаю, что очень сложно поверить. И знаю, что тяжелее всего – ждать. Но даже если тебе кажется, что ничего не происходит, что время идёт, а мы топчемся на месте, это не так.
Я отвожу глаза. У него это и раньше было: чувствовать меня так, что нередко казалось: он читает мои мысли. Предугадывает желания. Чуткий настолько, что это граничит с мистикой. И то, что это не изменилось, делает этого взрослого Аля ближе, понятнее, роднее.